— Привет, — сказал он нейтральным тоном. — Я ужинаю. Как дела? — Он ужинал со своей семьей. Со всей семьей и Энджи.
— Я люблю тебя сегодня, — сказала я.
Тишина.
Еще больше тишины.
— Скажи это. Скажи мне это, Фишер. Так, как будто ты имеешь это в виду. Как будто это важно.
— Мы можем поговорить об этом позже?
— Я сказала это. Перед бабушкой и дедушкой… после того, как они неосознанно назвали меня шлюхой. Я сказала это. Я устала молчать. Я устала чувствовать себя виноватой. Просто… скажи это, и пусть все остальные, блядь, разбираются с этим.
Он прочистил горло.
— Так ты засорил мусоропровод?
Я сбросила звонок.
Закинув руку на лицо, я ворчала и рычала, совсем как прежний Фишер. Я была зла на него и на весь остальной мир. И я знаю, что было несправедливо устраивать ему такую засаду — ведь он встал перед Рори и без обиняков сказал ей, что любит меня.
Но я хотела, чтобы он сделал этот жест. Не слишком ли многого я прошу?
Может быть.
— Глупая… — прошептала я про себя. — Глупая. Глупая. Глупая. — Несколькими минутами ранее я прочитала своей семье длинную речь о том, что нужно быть доброй и не осуждать других. Я вышла из кухни со словами: «Каждый для кого-то значит целый мир» в голове.
Была ли Энджи чьим-то миром с тех пор, как умерли ее родители, а Фишер потерял воспоминания о ней? Это было так мило с моей стороны — попросить Фишера уничтожить ее на глазах у всей его семьи в День Благодарения. Мне было стыдно за себя.
И я устала.
Звонок о том, что ребенок готов появиться на свет, был именно тем, что мне было нужно. Но звонка так и не последовало.
— Привет. — Рори улыбнулась мне, приоткрыв дверь. — Пирог подают.
— Хорошо, — сказала я, уставившись в потолок.
Дверь со щелчком закрылась, но так, что Рори оказался по мою сторону. Затем кровать прогнулась. Она легла рядом со мной, тоже уставившись в потолок, и потянулась к моей руке.
— Я знаю, что он любит тебя, — сказала она. — Я просто хочу, чтобы у тебя все было проще, чем у меня. Я не хочу, чтобы любовь была для тебя такой сложной и запутанной.
— Сложной… — Я слегка рассмеялся. — Так мы узнаем, что она настоящая.
— Я обожаю Фишера… или обожала. И, честно говоря, все это было очень тяжело. Меня сильно ударили, совершенно неожиданно. Пять лет назад мне было бы нелегко справиться с этим, но добавь сюда аварию, потерю памяти и Энджи… ну… это больше, с чем мое сердце и мозг могут примириться в данный момент. И я знаю… знаю, что не имею права говорить это, но все равно скажу. Видеть тебя и Фишера в тот день в такой ситуации — это не то, что хочет видеть любая мама.
Я рассмеялась и рассмеялась еще больше. Рори тоже начала смеяться. Она определенно не имела права ничего мне говорить. Она видела, как Фишер наслаждался моей грудью. А я видела, как Роуз делает с ней гораздо больше.
Повернувшись к ней, я подложила руки под щеку.
— Я знаю, что все не так, как ты себе представляла… не так, как представляла я… но, твоя маленькая девочка влюбилась. И эта любовь большая. И всепоглощающая. Это пугающе. Это захватывающе. И реально. Так что, если ты хочешь стать мамой, которой ты не успела стать, когда я переживала подростковый период, то мне понадобится рука, чтобы обнять меня, и плечо, чтобы поплакать, пока я буду сражаться, как черт, чтобы заполучить своего принца.
— Твой принц… — Она грустно улыбнулась и провела рукой по моей щеке.
— Мне нужно, чтобы ты хотела моего счастья больше, чем счастья Энджи. И я знаю, что это трудно, потому что Энджи — хороший человек. И ее история любви с Фишером просто потрясающая. Но это не навсегда. Я просто… я знаю это.
Рори медленно кивнул.
— У тебя есть я.
Глава 28
После пирога.
После извинений от моих бабушки и дедушки.
После того, как сыграла шесть партий в «Червы».
Фишер позвонил мне.
— Я пас. — Я оторвалась от игры, когда увидела его номер на экране своего телефона. Было около десяти тридцати вечера.
— Привет, — ответила я кротким голосом, дойдя до своей спальни.
— Я у твоего дома.
Мое сердце не могло долго оставаться в спокойном состоянии или злиться на него.
— Хочешь прокатиться?
— Наверное. — Это была моя версия расслабления, хотя я уже схватила толстовку, чтобы надеть ее поверх леггинсов, и направилась в коридор.
— Не торопись.
— Хорошо. — Я закончила разговор, натягивая сапоги с шерстяной подкладкой.
— Куда-то едешь? — спросила Рори, забирая карты и бокалы со стола.
— Да. — Я усмехнулась.