Роуз и Рори медленно моргали, глядя на экран телефона, но сначала взгляд Роуз отвлекся от него. Она уже видела это. Им нечего было сказать. А у меня не осталось слез. Я сказала Фишеру, что буду с ним до тех пор, пока буду чувствовать, что я действительно с ним.
Ну, больше я с ним не была.
— Риз… — тихо сказала Рори, когда я откинулась на стуле и встала.
Я покачала головой.
— Все в порядке. Мне даже жаль ее. Она может чувствовать, что он любит ее, только если он ненавидит меня. И я думаю, что за эти выходные… он возненавидел меня.
Думаю, Эллиотт Трентон Дэвис решил объявить о своем скором появлении в воскресенье днем только для того, чтобы я могла не заниматься своей так называемой жизнью. Около четырех часов дня мне позвонила Холли и попросила «не торопиться», потому что знала, что у мамы Эллиотта схватки были с интервалом в несколько лет. Но она была начинающей мамой, и ей требовались советы, как быть терпеливой. А Холли прекрасно владела терпением. Даже зная, что новоиспеченная мама еще не скоро возьмет на руки своего малыша, Холли разделяла ее волнение и пообещала быть с ней на каждом шагу. Под этим подразумевалось, что Холли будет сидеть в углу комнаты, читая роман, пока мама и напуганный, но жаждущий родов папа, будут вместе преодолевать крошечные схватки. Пока мама улыбалась, Холли знала, что ребенок появится не скоро.
Поэтому не торопилась принимать душ, ужинать и собирать сумку с книгами, закусками и большим количеством воды.
— Надеюсь, все пройдет хорошо. — Рори улыбнулась, разгружая продукты.
Я закинула сумку на плечо и обула туфли.
— Я тоже. Не знаю, когда мы увидимся. Это могут быть долгие роды.
— Разве это не было бы благословением?
Я поняла, что она имела в виду. И я тоже это чувствовала. Фишер и Энджи вернутся домой позже, а мне нужно было не быть дома. Не быть доступной для него и его гнева или жалких оправданий. Не ставить себя в положение, когда я могу взорваться и сказать что-то, что сделает все в геометрической прогрессии еще хуже.
— Да. — Я улыбнулась ей. — Это действительно было бы так. — Я закрыла за собой дверь.
Мама Эллиотта действительно рожала почти двадцать четыре часа, и за это время я получила одно сообщение от Фишера.
Фишер: Я дома, если ты хочешь поговорить.
Если я хочу поговорить. А не «я дома, нам нужно поговорить».
Я ответила, как только у меня появилась возможность.
Риз: Я на родах.
Он не ответил.
В понедельник было почти семь часов вечера, когда я добралась до дома.
Роуз и Рори украшали дом к Рождеству.
— Привет, милая. Как все прошло?
Вздохнув, я улыбнулась — крошечной улыбкой.
— Хорошо. Мальчик. Семь фунтов, девять унций. Мама плакала. Папа плакал.
— А ты? — спросила Роуз.
Я пожала плечами.
— Возможно, у меня немного слезились глаза, потому что я просто… — Еще раз вздохнув, я нахмурилась.
— Ты устала. Эмоционально истощена. — сказала Рори.
Я кивнула.
— Так истощена. Пойду завалюсь. Увидимся через сто лет.
— Люблю тебя.
— Я тебя тоже, — пробормотала я, волоча ноги и заползая на кровать.
На следующее утро я проснулась чуть раньше пяти и никак не могла заснуть. Не помогло и то, что звук был такой, будто кто-то стрижет наш газон. Я выглянула в окно. За ночь выпал снег. Много. И Фишер чистил нашу подъездную дорожку и тротуар от снега.
Конечно, он…
Комната Рори и Роуз была спрятана в дальнем углу дома, так что они, скорее всего, его не слышали. Повезло им.
Десяти часов сна мне хватило, поэтому я приняла душ и высушила волосы. К тому времени было уже пять тридцать, и я больше не слышала снегоуборщика. Когда я выглянула в окно, Фишер грузил снегоуборщик и лопату в кузов своего грузовика.
Не ставя перед собой никакой цели, я надела куртку, шапку и ботинки, и вышла через заднюю дверь, открыв дверь гаража, где горел свет. Фишер на секунду взглянул в мою сторону, прежде чем захлопнуть багажник. Он направился по подъездной дорожке, а я стояла в гараже между двумя машинами, засунув руки в карманы куртки.
— Спасибо, что сделал это, — сказала я со сдержанными эмоциями. Мое сердце болело слишком сильно. Мне так много нужно было сказать. И я не знала, с чего начать и подходящее ли сейчас время для разговора. Может, ему нужно расчистить другие подъездные пути? Работа?
— Ничего значительного. — Он смахнул снег со своей куртки и комбинезона. Его мокрое лицо было мокрым от снега.