Потеряшка
Несмотря на усталость, Нельяфинвэ ощутил вдруг странную спокойную расслабленность. Всё кончено. Нет, не так: все должно сейчас закончиться. Прямо позади развернулась огненная завеса, впереди была бездна, и он, выдохнув, сделал последний шаг. Низ расселины между двумя обрывами терялся глубоко внизу. Мимо в полете мелькали, смазавшись, отроги скал и редкие деревья. Он прикрыл глаза, чтобы не видеть стремительно близящейся смерти и удара.
Приземление вышло неожиданно мягким. Вернее, нет, оно было болезненным, конечно же, и первое время он лежал, пытаясь осознать, жив ли, острая боль пронзила колени и локти, на которые он приземлился. Но очень скоро он понял главное — жив. И весь жар исчез. Его сменила сильная ночная прохлада. Сбоку нарастал непонятный шорох, переросший в гул, а затем громкий и неестественный рев какой-то непонятной твари. Он перерос в неприятный скрип, и в шаге от себя, открыв глаза, Нельо увидел странное обтекаемых форм серебристое сооружение из полированного металла и стекла. Раздался жуткий бьющий по нервам скрежет, и металлическое создание отшвырнуло эльфа в сторону по каменистой почве — сухой, безжизненной, явно выжженной Моринготто до состояния спекшегося камня. Он покатился по этой земле, расцарапал щеку. Яркий свет резанул по глазам, а ещё через пару секунд Нельо заметил склонившуюся над собой тень
Послышался женский голос, который что-то спрашивал, но вникнуть в смысл незнакомой речи не удавалось, хотя тон ее был искренне обеспокоенным и сочувственным. Нельо отмахнулся от нее, попытался встать, опираясь ладонями о землю, и наконец поднялся. Напротив него стояло странное создание: дева, одетая и подстриженная коротко, как дикари из южных земель. Он отступил на шаг.
— Вы меня понимаете? Вы слышите? — повторяла аданэт. — Я могу отвезти в больницу. У вас документы при себе? Или телефон? Голова кружится?
Нельо, ничего не понимая, отрицательно покачал головой, но она все равно взяла его за руку, словно просила пройти с ней. Он попытался мягко ее отстранить, но тут с шумом и ярким светом мимо пронеслось ещё что-то, заставив их вдвоем отскочить. Ушибы дали знать о себе, он поморщился, сел, а потом и усадить себя в странное изобретение на колесах. Там, где была незаметная полоса, вдруг приоткрылась дверца. Курво был бы в восторге от подобной искусной работы, но Нельо чувствовал себя слишком настороже.
Инга со своей стороны была шокирована внешним видом попавшего под колеса парня, его непривычной одеждой и длинными волосами.
— Документы есть у вас? — повторила она, нервно глянув в зеркало. Парнишка показался ей... Он был словно не в себе. Или напротив, слишком ушедшим в себя, хотя реагировал не все раздражители очень живо и резко: от машины шарахнулся так, будто монстра увидел, и она еле его усадила туда. "Актер со съёмок, что ли? Или обкурился. Или что похуже... Сотрясение после столкновения".
Что делать, она не знала.
— Медполис? Прописка? — снова безнадежно спросила она.
Рыжий незнакомец явно не понимал ни слова.
Тащить парня к себе казалось глупостью. Как в анекдоте про женщину, которая пошла за хлебом, глядь — мужик лежит... Она нервно усмехнулась в ответ на эту нелепую мысль. Быстро глянула на недосамоубийцу у нее в салоне.
— Ты чего под колеса полез? Специально?
"Или до перехода не хотел идти по лесу несколько километров", — сказала она себе. Но она же ехала с фарами. Мог бы заметить и не соваться наперерез. Все они на авось надеются.
Нельо слушал незнакомый шипящий язык и только качал головой. Странная повозка сдвинулась с места, и скоро покатилась вперёд с такой скоростью, что голова кружилась, так что сквозь стекло было лучше не смотреть. Он громко спросил у аданэт, куда она направляется, но та в ответ глянула на него ещё более странно. Потом вытащила откуда-то плоскую черную дощечку, покрытую сверху гладким стеклом, дотронулась до нее — и на той загорелись незнакомые письмена. Она подала ее Нельо, но тот и понять ничего не смог. Решил, что это подобие отцовского палантира, и попытался прочувствовать странную вещь осанвэ — ничего не вышло, и он вежливо ее отстранил. Они проехали ещё немного, а потом мерный шум и мягкие сиденья убаюкали его, и через четверть часа он крепко спал.
Кия Оптима Инги — дизайнера тридцати трёх лет от роду — остановилась у подъезда типовой многоэтажки в Подмосковье. Она вышла из-за руля, обошла машину, открыла дверку пассажирского сиденья и задумчиво уставилась на найденыша. Теперь она могла разглядеть его повнимательнее. То, что ей показалось перчаткой, было протезом — но не пластиковым современным киберпротезом, а чем-то, напоминающим доспех. "Ролевик по вселенной с киберпанком," — решила Инга и задумчиво уставилась на найденыша. Парень был удивительно высок, строен и красив необычной яркой красотой — рыжий как ирландец, только черты лица как у андрогина — нежные, слишком идеальные для мужчины. И в то же время пара тонких шрамов указывала на то, что парень не неженка и не метросексуал, который старательно избавляется от отметин. То ли в аварию попал, то ли дрался...
Она на всякий случай осторожно задрала рукав его необычной рубахи и проверила вены, тщательно подсветив фонариком: нет, не колется. Нервно закусила губу, бросив взгляд на его левую руку — вся ладонь была обожжена, будто парень в костер руку сунул или кипятком ошпарился.
"Надо в больницу его", — пронеслось у нее снова.
Она аккуратно потянулась к сумке у него на плече — может, там документы? Хотя что-то ей подсказывало, что у этого словно сбежавшего со съёмок "Ведьмака" паренька нет документов. И их действительно не было. Зато внутри оказался холщовый мешочек со странными монетами ("Хорошая подделка под золото", — решила она) и истертая старая карта, прорисованная вручную. Письмена были неизвестны: явно выдуманный язык. А потом очередное неосторожное движение разбудило его, и он на редкость крепко перехватил ее запястье.