Аспирант Василий дожидался Ингу под дверью. Туннель в ухе, хвост на затылке, бородка заплетена в три тонкие косички.
Присвистнул, оглядев нового жильца подруги.
— Интересный. Ты куда пропала?
— В церковь его возила.
— С ума сошла? Зачем? Порчу снимать?
— Он крест нарисовал. Я подумала — мало ли. Вдруг ангел.
Василий вздохнул.
— Да, тяжело без языка. Пойдем, парень, попробуем выяснить, кто ты и откуда. Да не бойся, никто не обидит.
С незнакомым мужчиной найденыш держался еще настороженнее, чем с девушкой. От странного адана так и несло искажением, и Нельо глянул на него мрачно, намереваясь ни за что не дать дотронуться до себя. Аданэт погладила его по локтю, успокаивая, долго заговорила, потом они вдвоем принялись показывать ему какие-то символы — Нельо мотал головой. Наконец понял — адан хотел узнать азбуку квенья, и дело пошло легче: Нельо принялся выписывать буквы алфавита и произносить их, адан восторженно кивал с ярким блеском в глазах. Тут они засиделись допоздна с огромным интересом для всех сторон.
— Совпадение с ирландским 30 процентов, с английским — пять, с немецким — два, — сделал вывод Василий. — Но есть шанс сделать вам разговорник на основе полученного языкового материала. Думаю, за неделю управлюсь.
— Хотелось бы, — вздохнула Инга.
Ну, совпадение с ирландским ее ничуть не удивило — на ирландца он ведь больше всего и походил. Аспирант с задором ученого начал говорить что-то о древнеирландском эпосе и племенах богини Дану, но это она уже пропустила мимо ушей.
Меж тем Нельо страдал. Мир затягивал своим удобством, и он боялся, что если пойдет так и дальше, он больше никогда не захочет ночевать в душной землянке или на земле под открытым небом. Но ему чувствовался подвох во всем. Он требовал от аданэт указать путь к сородичам, а та лишь разводила руками. И постепенно он начал понимать, что в этом мире эльфы, кажется, существовали лишь в древних легендах и детских сказках. Она показывала ему рисунки остроухих миниатюрных существ с крылышками, он гневно хмурился, отмахиваясь, и никак не мог поверить в то, что эльдар в этом мире попросту не было.
Через пару дней позвонила Лена. Очень эмоционально сообщила, что состав крови совершенно не вписывается в стандарты. Инга от обследования отказалась. Василий не отставал с языком и практически постоянно просиживал у Инги с Нельо, даже когда та уезжала на работу. Программа анализировала речь эльфа и выдавала варианты перевода по мере накопления словарного запаса.
Скоро они смогли кое-как объясняться, и Нельо поведал сообразительному адану и приютившей его аданэт свою долгую и не слишком веселую историю. Те переглядывались меж собой и, похоже, не очень верили.
— Что, ты и на мечах умеешь? — спросил адан.
Нельо вытащил меч и пригласил его к бою, тот поднял руки, обезоруженно улыбаясь.
Они снова возбужденно переговаривались, а он чувствовал себя диковинным зверем и все яснее понимал, что прежняя жизнь кончена навсегда. Придётся привыкать к этой.
— Ладно, Нельо. Не переживай, освоишься. У нас тут тоже неплохо, — хлопнул его по плечу Василий. — Даже очень. Или совсем не нравится без мечей и коней жить?
Нельо вздохнул.
— Не нравится. И без друзей и верных.
В конце концов, там у него была цель, а здесь? Он уткнулся лицом в ладони, посидел немного; потом ему пришло в голову, что он мог бы работать в кузнице. Потом спросил:
— А что, коней у вас совсем не держат, аданэт?
Над ним снова посмеялись и предложили отвезти на какой-то ипподром.
— У тебя же и там погибли все — и братья, и друзья. — Инга взяла его за руку. — Хочешь коней посмотреть — найду тебе конно-спортивную школу. Но у нас они скорее для развлечения и обходятся дороже иномарки.
Вася уже рылся в интернете.
— Народ, тут конное хозяйство закрывается. Лошадок по двадцать тысяч на мясо продают — содержать не по деньгам. Можно съездить.
— Вот лошади нам не хватало. Там одна аренда места в конюшне чего стоит. А еда, а уход? — поджала губы Инга.
— Зато у вас будет личный конь, — весело сказал Вася. — Я вот защищусь и буду помогать. А Нельо может уроками верховой езды заняться, когда с языком окончательно освоится. Вот и денежки на лошадку.
— Я бы сам ухаживал, — пообещал он.
Они приехали на конеферму. Нельо трепал по гриве крупную пегой масти кобылу и вопреки предупреждениям конюха без страха запрыгнул даже на самого дикого жеребца. Остальные только шарахнулись в стороны, но скоро поняли, что он не лгал.
— Заговаривать, что ли, их он умеет?
Со стороны казалось, что он и правда беседует с конем, нагнувшись к его уху. Лошади до единой казались ему такими же несчастными, как и он сам. Он попытался объяснить работнику, что тот делал не так, через Ингу, но тот только махнул рукой.
— Если ты такой умный, оставайся тут и сам смотри за ними.
Инга посомневалась. Тут даже спать было негде, как ей казалось: одни конюшни со стойлами и покосившийся сарай с мастерской. Правда, ферма была на отшибе у большого села, и там же, в избе, конюх и ночевал; Нельо деревня с ее домишками показалась куда ближе и роднее, чем город с его огромными подавляющими размером башнями, и он охотно тут остался.
Инга постояла рядом.
— Ну... Ты это... Я заеду через неделю, завезу еду и все такое. Ты скажи, что тебе надо, подумай.
Помолчала.
— Ну... Прощай, что ли?
Он крепко обнял ее и даже записал телефон, но оба понимали, что на этом все кончится. Нельо внимательно всмотрелся в лицо аданэт, с некоторым смущением находя в нем печаль, и не понимал ее. В конце концов, он был обузой, его нужно было всему учить, везде таскаться с ним, да выгоды в этом не было никакой. Он ещё раз сказал слова благодарности, она коснулась его щеки губами — и на этом они расстались.