— Так и есть, царевна. Те люди, кои видели Василия Васильевича на месте преступления, молчать станут. Вскоре и отправятся весьма далеко, в Сибирь. Но только в том случае, коли ты на сделку со мной пойдёшь, — сказал я.
Ну всё, теперь уже точно все угрозы и шантаж закончились — будем договариваться.
Глава 3
Москва. Кремль
18 мая 1682 год
И мы таки договорились.
План был таков: став настоятельницей Новодевичьего монастыря, Софья Алексеевна могла создать при обители сильную типографию. Что именно печатать, оговорить можно и после, да и сама Софья Алексеевна уже понимает, к чему я клоню.
Всё дело в том, что старик Иоаким никогда не даст провернуть хоть сколько-нибудь значимые реформы в России. Если только не загнать его основательно в угол.
И не только шантажом этого можно добиться. Софья Алексеевна может стать своего рода министром просвещения. Да, находясь при этом в монастыре. А что ж, разве монастырь — не колыбель знания и науки? Первоначально же она не может стать настоятельницей, так как не примет пострига.
Тут же и обучение. Детей и подростков набрать можно, и в Москве их достаточно. Кто сиротами стали, но больше тех, кто останется сейчас без отцов. Этот бунт еще аукнется социальными проблемами. Вот их можно частью и решить. Своего рода янычары, только отнюдь не обязательно, что выучившись сироты пойдут в армию. Нам нужна армия писарей, мелких чиновников. Без бюрократии не обойтись. Система держится на исполнителях и образованных людях. Воспитать же детей можно не просто лояльными людьми, а патриотами.
Ну и еще один пласт — это мануфактуры. Тут Софья заартачилась, мол не ей этим делом заниматься.
— И не нужно тебе, — отвечал я царевне. — Людишек можно найти. И монахини совладают с делом.
Так что будет пробовать. По крайней мере, пока именно так на словах. Но я же не собираюсь полностью теперь забыть о проекте, отдав все на откуп царевне. Нет, деятельно участвовать, направлять кого их ремесленников, или деятельных управленцев из мещан.
Ну разве тот, кто хоть немного знает эту женщину, станет сомневаться, что ей удастся и без назначений делать то, что захочет? Мне со своей стороны нужно только создать для этого удобную систему заключения царевны Софьи. Чтобы и свободы деятельности хватало, но и под колпаком находилась.
Я знал пример — протопоп Аввакум, пусть и не являясь церковным иерархом, способен был повести за собой толпы людей. И энергичная Софья Алексеевна сможет собрать вокруг себя прогрессивных священников. А там власть Петра усилится, и уже Софья не сможет интриговать, даже если и захочет.
Кстати! Нужно будет ещё узнать, на каком свете сейчас Феофан Прокопович. Вот уж кто в ином варианте истории был соратником Петра, при этом в рясе священника [ему сейчас лишь год отроду]. Да и вообще некоторую оппозицию Иоакиму могли бы составить Киевские священники.
И они своего рода зло. Но как противовес, чтобы патриарху было чем заняться, противостоя им, можно и поспособствовать прибытию в Москву некоторого количества священников из Киева.
Задумавшись об этом, я понял, что надо отпускать Софью Алексеевну. Та так она ничего и не съела из угощений, я наказал отнести ей их вслед. Потом же прошёл ещё разговор с Василием Васильевичем Голицыным.
— Понимаешь ли ты, князь, что кроме четвертования тебя ничего иного не ждёт… — когда вошёл Голицын, начал было я его стращать.
Однако он не обладал таким мощным характером, как царевна. Голицын был хитрым, изворотливым, великолепно образованным. Но всё-таки ему нужен кто-то, под чьею рукой бы он чувствовал себя защищённым. Это могла бы быть Софья Алексеевна.
Но теперь, в этой реальности…
— Коли всё сложится правильно, то буду думать, как лучше представить тебя государю. Так представить, чтоб он увидел в тебе мудрого и достойного своего подданного, — сказал я.
Едва узнав, что мы с Софьей Алексеевной пошли на некоторую сделку и что я не хочу более её смерти, Василий Голицын воспрял духом.
Я видел по искре в глазах — царевна небезразлична этому коту. И на этом, возможно, я ещё сыграю.
Я снова задумался: надо бы взять на себя вопросы охраны Софьи Алексеевны. И тогда именно я смогу решать, допустить ли Василия Голицына к царевне на посиделки или же не делать этого. Если сделать голубков обязанными мне своими страстными встречами, то и под контроль из возьму.
Таким образом можно дрессировать строптивых зверьков. Ведь даже коты поддаются дрессировке…
— Так… Сколь много серебра нужно? — решительно спрашивал, вырывая меня из этих мыслей, Василий Васильевич.