Глава 5.
— Говорят значит? Машина? И кто же это говорит? — Да все говорят. Уже каждый знает, но... Для сбитого машиной ты слишком легко отделался что ли. — Легко? Ни хрена себе! С чего ты взяла? — Ну смотри. Переломов у тебя нет, а должны быть скорее всего... — А меня не сильно сбили. — Допустим... Но тогда откуда все остальное? На тебе синяки, ссадины, рассечения. В общем ты выглядишь так как мой старший брат после драки... Он часто со своими друзьями дерётся. Просто так. Для развлечения. Он боксом занимается, но иногда вместе с дружками они собираются и просто мутузят друг друга. Никогда не понимала зачем этот идиотизм. И, наверное, не пойму. Так что вывод сам собой напрашивается. Тебя не сбили, а побили. — Ну, предположим, ты права, но откуда ты знаешь о моих травмах? Они же под бинтами. Ты не могла их видеть. — Ну пока ты спал. Я тут ходила, ходила... Переживала и решила у доктора спросить. Представилась твоей сестрой, и он все мне рассказал. — Ну надо же... Шустрая какая. Все то она знает. А что еще ты знаешь? — Больше я ничего не знаю... Хотя, нет. Кое-что мне еще известно. — И что же это? — Один человек сказал мне, что очень хочет, чтобы ты быстрее поправился и сходил с ним на самое обычное свидание. Ну, например, в кино. — С «ним» значит, да? Может всё-таки с «ней»? — Очень может быть... — Хм... Ну тогда можешь кое-что передать. Скажи этому человеку, что никуда я с ним не пойду пока он меня не поцелует. — Поцелует.? Хмм... Думаю это можно устроить. Мелисса подняла голову и впилась мне в губы. А потом резко вскочила и с огромными глазами заговорила: — А что уже одиннадцать часов? Я посмотрел на телефон. — Ну да... а что такое? — У меня лабораторная по химии... Все. Я убежала. Мелисса махнула рукой на прощанье и скрылась за дверью. Я же проводил ее взглядом и сквозь боль попробовал потянуться и встать. И если с первым проблем почти не было, то со вторым пришлось сильно напрячься. Благо после последней перевязки бинты были не такими тугими как раньше и спустя пару минут ругательств и стонов я уже стоял на ногах. Очень хотелось есть, пить и в туалет. И начать я решил с последнего. Выйдя в коридор, я направился в ту сторону где, по моему мнению, должен быть туалет. Не знаю почему я так решил, но через несколько минут при помощи медсестры прибыл в нужное место. Она всю дорогу как-то странно на меня косилась и разглядывала и, на последок с улыбкой окинув, меня взглядом и ушла по своим делам. Зайдя в туалет, я сразу увидел зеркало. Подошел к нему и мгновенно понял причину странного поведения медсестры. Как оказалось, все что на мне было из одежды это бинты. Не знаю кому и зачем пришло в голову перемотать мне и мои причиндалы, но спасибо ему большое. Они хоть и были полупрозрачными, но кое-что всё-таки скрывали. Сделав свои дела, я поплелся назад. В этот раз мне повезло еще больше. Помимо знакомой уже медсестры я встретил еще одну. Они вместе стояли и хихикали, глядя на меня. Это было ожидаемо и потому меня не особо смутило. Я улыбнулся им. Демонстративно поправил свое хозяйство и гордо захромал дальше. Когда я вернулся в палату меня ожидал еще один сюрприз. На моей кровати вальяжно раскинув ноги лежал мой дед... Увидев меня он нехотя оторвал голову от подушки и с улыбкой сказал: — О, а вот и наш подранок. Мне сказали, что ты чуть ли не при смерти, а ты по коридору гуляешь, гениталиями светишь и с медсестрами хихикаешь. Нормально устроился... Кровать удобная, персонал симпатичный. А еще тишина, и кормежка по расписанию. Может мне тоже поболеть немного? А то я уже старенький. Ножки болят, спина болит... Ну что ты уставился на меня как фриц на амбразуру? Садись давай. Это же твоя кровать если что. Я доковылял до кровати и сел на уже свободное место. Джонатан хлопнул меня по спине и услышав мое поскуливание изрек: — Да... давненько я в твоем голосе девчонку не слышал. Видимо действительно больно... Не обижайся на меня, Марк. Я должен был сам понять насколько все плохо..., и я увидел. И я даю тебе слово, что каждый кто это с тобой сделал испытает тоже самое. Ты мой лучший солдат, а своих на поле боя я не бросаю. Я почувствовал, как злоба и боль меня разрывает изнутри. Невидимые тиски сдавили мне горло, мешая нормально дышать. Сердце колотилось, а на глазах наворачивались слезы. Я изо всех сил старался держаться и не показывать эмоций, но выходило очень плохо. Я ощущал, как начинает трястись подбородок. Мне хотелось провалиться под землю лишь бы мой дед этого не видел. А он все видел. Странно, но Джонатан не смотрел с укором или жалостью - он улыбался. — И всё-таки ты девчонка, Марк. — Я не... — Плаксивая школьница... — Я! Не! Школьница! — Да? А кто же ты тогда? — Я мужчина! — Мужчина?! Тогда вытри сопли и успокойся! Мужчина он... И чтоб я больше этого не видел! Ты меня понял?! — Да, понял... — Не слышу, боец. — Да, сэр! — Вот то-то же! А теперь рассказывай кто и за что тебя так отделал? Будем наказывать. — Не будем. — То есть как это?! — А вот так. Мы никого наказывать не будем. Наказывать буду я! — Один?! Тебя же только что отделали как первоклассника! Ты что еще хочешь?! — Пф... Не велика заслуга слепого избить. К тому же еще и толпой... — Слепого? Не понял... — А че тут непонятного? Вокруг темнота, а мне в лицо постоянно фонариком светили. Я не видел ни того, кто меня бил, ни откуда. Голосов я тоже не слышал. Потому даже представить не могу кто это мог быть. — Хм... Если ты не знаешь кто тебя бил, кого ты собираешься наказывать? — Ну ты же поможешь. Просто найди их, а что с ними делать я сам решу. Хорошо? — Я попро... И тут в палату влетела моя мать: — Здравствуй, мой хороший. Как чувствуешь себя? — Нормально, мам. Жить буду. — Нормально? Вот зачем ты врешь? На тебе же живого места нет. — Мам, если я говорю нормально, значит нормально. В этот момент я поймал одобрительный взгляд деда. Он похлопал меня слегка по плечу и встал. — Ладно, боец, поправляйся, а я пока поищу то, что ты просил... — Боец?! — Выкрикнула мать. — Какой он вам боец? Это не армия, Джонатан, а он не солдат — он ваш внук, если вы не забыли. Вы вообще способны на что-нибудь кроме команд и пыток личного состава? — Женщина, когда же ты поймёшь, что твой сын вырос? Он больше не мальчик и в твоей опеке так как раньше не нуждается. Дай ему стать мужиком как... — Как Томми? — Да. Мой сын был настоящим мужчиной — сильным, бесстрашным, ответственным... — И где он теперь?! А?! Где?! А я скажу. Он погиб под гнетом вашего мировоззрения! Это вы внушали ему с детства, что лучше умереть чем сдаться! Так и вышло! Он умер, оставив меня с маленьким ребенком! Думаете мне было легко?! — А ты думаешь мне легко было?! Я потерял единственного сына! Он был для меня всем! — Вы даже на похороны не явились! Он для вас был просто солдат — личная игрушка! Удачный эксперимент! — Ты нарываешься, Джессика! Ты же дальше своего носа не видела никогда! А еще смеешь упрекать меня в ошибках?! Кем бы ты была если не я со своим воспитанием?! А?! Кем?! Шлюхой?! Ты забыла из какой клоаки тебя вытащил мой сын?! Он не испугался ни трудностей, ни проблем, ни моего мнения! А я был против! Ты была его не достойна! Но он послал меня ко всем чертям, бросил военную карьеру и уехал с тобой непонятно куда! Ему было всего 23 года! Мой Томми оплатил твое образование, устроил тебя на работу, терпел твои истерики! Да все что у тебя было — дом, деньги, подарки, твой сын в конце концов это все благодаря только ему! Сама бы ты ничего не добилась! И ты после всего этого будешь говорить, что я не так его воспитал?! Да что ты понимаешь в этом, женщина? Джонатан вышел яростно хлопнув дверью. Да, дела... Я конечно и раньше замечал, что дед недолюбливал мою мать, но вот о причинах мало что знал. Да и честно говоря, не слишком то и хотелось. А сейчас задавать вопросы уже и вовсе не имело смыла, все итак стало понятно. В конце концов у каждого есть прошлое и тут уж ничего не поделаешь... После разговора с дедом матери явно было не по себе, и она очень быстро ретировалась. Видимо боялась, что начну задавать вопросы, на которые ей отвечать совсем не хотелось. Когда я остался один то быстро понял, что лежать