— Что там? — я показал на избушку.
— Сплавщики стоят… Как сплав начинается, они в устье реки делают запань и собирают в нее лес. Тот, который по реке молем сплавляют. Через неделю должен сплав быть…
Устинья тяжело дышала. Я заметил, что короткие, с обломанными ногтями пальцы ее рук, положенных на колени, мелко дрожат, а глаза тусклые, как у человека, который не спал сутки.
Несмотря не сноровку, она устала не меньше меня, и теперь всеми силами старалась, чтобы я этого не заметил.
Искоса посматривая на тетку, я вдруг вспомнил старый мост, который кряхтел и дрожал во время ледохода, но стоял потому, что нужно было стоять…
Тетка развязала платок с едой. Давно, с самого фронта, я не едал такой рассыпчатой печеной картошки, с которой легко снималась похрустывающая корочка.
Затем снова работа. Неподатливый березовый рычаг, пот, льющийся по лицу, и тоскливое ожидание той заветной минуты, когда проклятое бревно окажется на глинистом отливе рядом с двумя десятками других.
Едва мутная приливная волна подошла к собранным бревнам, тетка бросила жердь.
— Не поспеем боле… Давай плот сколачивать.
Трехдюймовые гвозди схватили березовыми скрепами толстые бревна. Вода незаметно приподняла плот и покачнула его.
— На плаву теперь. Ловко подгадали воду. — Тетка взяла багор, и мы тронулись по реке.
При каждом толчке тупые бревна нехотя раздвигали воду, заплескивая ее наверх. Грузный плот постепенно набирал ход.
Прилив помогал нам, мощным потоком вливаясь в реку и пересиливая течение.
Скоро плот уже ходко шел вдоль берега.
— Здорово! — частыми толчками шеста я подгонял его. — Так через пару часов доберемся до дому.
— Скоро ты дело делаешь! — усмехнулась Устинья, отжимая мокрый подол. — Впереди каменья будут и прибылая вода кончится. Намаемся еще вдосталь…
Она оказалась права. Через полчаса плот ткнулся о камень, и стал, натужно скрипнув березовыми перекладинами.
Пока мы снимали его с каменной верхушки, клином впившейся между бревнами, прилив кончился.
Теперь каждый метр приходилось одолевать с трудом. На середине реки течение было таким быстрым, что плот то и дело сбивало в сторону. А возле берега под водой темнели камни.
Когда бревна скрипели, налезая на очередной камень, я спрыгивал в холодную воду и, бредя по пояс, освобождал застрявший плот.
С теткой мы не разговаривали. По одному ее жесту я понимал, что надо отворотить плот или, навалившись на шест, задержать его.
До деревни оставалось километров пять.
— Устинья!.. — донесся с берега протяжный крик.
На широком разливе, спустившись к самой воде, стоял человек и махал шапкой.
— Иван Степанович кричит, — сказала тетка. — Бригадир на сплаве.
Приложив руки ко рту, она откликнулась, перекрывая глухой шум воды на перекатах.
— Гони скорее пло-о-т! — донеслось с берега. — Сплав пошел… Запань еду станови-ить!
— Чего рано сплав на-ча-ли? — Устинья перешла на другую сторону плота.
Бригадир сплавщиков, удостоверившись, что мы его услышали, надел шапку и вытащил из кармана кисет. Мне хорошо было видно, как он скручивал козью ножку.
— …срочно! — донеслось с берега.
Я догадался, что сплав начали досрочно.
— Леший их унеси! — тетка уперлась шестом. — Всегда что-нибудь придумают, а из-за них тут спину ломай. Пхайся, чего глаза расставил! Застанет нас сплав, до дому не доберемся.
Первые бревна молевого сплава встретились километрах в трех от деревни.
— Ничего, теперь прогоним плот, — обрадованно сказала тетка. — Я думала, нас на Никольской корге прижмет, а мы проскочили. Теперь левым рукавом пойдет.
Перед нами был длинный изогнутый остров, заросший мелким тальником. Остров делил реку на два рукава. В правом течение мчало между камнями воду стремительными глянцевыми перекатами. Там шел сплав. Желтые бревна, похожие издали на карандаши, неслись друг за другом, то скользя по стеклянной глади воды, то утопая в пенных порожистых заворотах. Они обгоняли друг друга, ударяясь о камни, вставали торчком, уходили под воду, неожиданно выскакивали на поверхность, крутились и снова неслись в торопливом потоке.
Левый рукав был тихим, глубоким плесом, где вода текла лениво, сбивая в заводях желтые наплывы пузырей. Десятка два бревен, случайно заскочивших сюда, спокойно лежали на поверхности, почти не двигаясь с места.
Когда остров кончился, я понял, почему в левый рукав шло так мало сплавляемого леса. За островом наискосок через всю реку протянулась каменистая гряда. Как воронка, собирала она плывущие бревна и направляла их в правый рукав.