И в это время случилось неожиданное. Очередь срезала верхушки кустов и насмерть перепугала тяжелоногого першерона. Он вскинул задом, ударил подковами в передок и отчаянно рванул из кустов. Повозка встала на одно колесо и круто развернулась.
Через мгновение обалдевший Тимофей сообразил, что подлая фашистская животина увозит к немцам доверенное ему, Королькову, имущество.
Тимофей забыл про все. С винтовкой наперевес и с гранатой в руке перемахнул он кювет и помчался вслед за повозкой.
— Стой! Июда проклятая! Стой! — орал он вдогонку несущемуся першерону. — Хальт… твою мать!.. Держите!
Немецкие автоматчики на мгновение опешили, увидев на обочине шоссе повозку, мчавшуюся навстречу танку, а за ней русского с гранатой в руке.
Затем очередь перебила Королькову ноги. Тимофей упал на шершавый асфальт и, ощутив зажатую в руке гранату, из последних сил кинул ее вдогонку удиравшему битюгу, который, как и чувствовало сердце ездового, предал его в трудный час.
«Лимонка» угодила в повозку в тот момент, когда «тигр» сбил обезумевшую лошадь. От взрыва сдетонировали противотанковые гранаты. Жарко и неожиданно всплеснулось под брюхом танка ревущее пламя, вскинулась гусеница, башню обволокло густым дымом.
Тимофей успел еще увидеть, как стальная туша подорванного «тигра» осела поперек шоссе, закрыв дорогу немцам.
Корольков передернул затвор, но выстрелить не успел, наискось прошитый беспощадной свинцовой строчкой.
С головы обоза, еще уцелевшей от разгрома, застучали два ручных пулемета, а капитан Дубовский наганом и матом завернул в лесу десятка четыре обозников и ударил во фланг автоматчикам.
Через несколько минут на шоссе уже по всем правилам разгорелся бой.
Группенфюрер, рассвирепевший от такой задержки, приказал столкнуть с шоссе подбитого «тигра». Но выполнить приказ оказалось не просто. Прицельными очередями русские, как бритвой, срезали автоматчиков и танкистов, пытающихся закрепить буксир.
Выстрелы из леса стали кучнее и гуще. Группенфюрер раздраженно бросил сотню автоматчиков, чтобы отогнать подальше от колонны этих упрямых извозчиков и пекарей. Но в густом ельнике за десять минут с русскими не управишься. Черт с ними, в крайнем случае он бросит в лесу автоматчиков. Людей в колонне достаточно. Главное — быстрота… Что они там возятся с этим дурацким танком! Взорвать его, расстрелять прямой наводкой, сбить к дьяволу! Колонне нужна дорога!..
— Разведчики подошли! — обрадованно крикнул начальник штаба.
Возле березок со скрипом затормозил «виллис», который едва можно было угадать под грудой сидящих, лежащих и висящих разведчиков.
— Сколько? — спросил лейтенанта Нищету подполковник.
— Восемнадцать… Батальон Сиверцева на подходе!
— Восемь человек во главе… — Барташов оглядел подбегающих разведчиков и закончил: — со старшим сержантом Ореховым — на прикрытие медсанбата. Остальным оседлать шоссе. Мост подорвать!
Когда Орехов собрал свою группу, подполковник окликнул его.
— Там медсанбат, Коля, — дрогнувшим голосом сказал Петр Михайлович и положил на плечо Николая жесткую, со ссадинами ладонь. — Раненые там, сестры… Евгения Михайловна сказала, что уходить им некуда… Понимаешь?..
Глаза подполковника уткнулись в лицо Николая, а пальцы смяли потную гимнастерку. На мгновение он прикрыл глаза. Видно, усилием воли пытался обрести спокойствие и ясность мыслей.
— Уходить им некуда, — повторил подполковник. — Погибать ты не имеешь права: мертвые не могут стрелять… За медсанбат ты отвечаешь… Всех, кто там есть, поднимай моим приказом в цепь…
Подполковник повернулся и пошел к шоссе, где разведчики занимали оборону.
Неужели немцы опередят Сиверцева, неужели навалятся раньше и сомнут?
Был еще один выход: оборону занять перед медсанбатом, а шоссе открыть. Немцы торопятся, к медсанбату не полезут. Пусть удирают на запад. Ведь не наступают же они, а удирают. Чем скорее удерут, тем лучше…
Дальше, на шоссе, их все равно встретят. Стоит ли пытаться задерживать их здесь двумя десятками людей? Капитан Сиверцев подведет батальон не раньше чем через полчаса, а остальные подойдут и того позже. Будет вместо двух десятков сотня человек. Не удержать им прорывающихся немцев, сил не хватит…
Подполковник устало усмехнулся и потер лоб. Какие глупости лезут в голову! «Пропустить немцев», — подумал он. Придет же в башку такое! Они же столько мяса на шоссе накрошат, что не очухаешься…
Худо, что Долинина со своим медсанбатом лишила оборону подвижности. Не будь медсанбата, можно было бы прикрыться огнем и потихоньку пятиться по шоссе, пока подоспеет помощь…