М-р Кетчум забурчал сквозь зубы: зачем полицейскому участку подобная гравюра? Непонятно. Быть может, для Зэрчи, расположенного на берегу Атлантического океана, рыбный промысел является основным источником существования? Впрочем, все это не имело никакого значения. М-р Кетчум снова закрыл глаза.
Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса полицейских. Он попытался разобрать слова их беседы, но тщетно. Он уперся взглядом в закрытую дверь. «Да входите же, прошу вас», — взмолился он мысленно. Глянул на стенные часы: 3 часа 22 минуты. Сверился с наручными. Все верно.
Открылась дверь, и из нее вышли двое полицейских. Один из них сразу же удалился. Другой — тот, что забрал водительские права — направился к конторке, включил лампу и достал из верхнего ящика толстый журнал, в котором и принялся писать.
«Ну, наконец-то», — подумал м-р Кетчум.
Прошла минута.
— Я… — кашлянул он, — я… прошу вас…
Он осекся, когда холодные глаза полицейского оторвались от журнала и уставились на него.
— Эээ… я хочу спросить, штраф мне выпишут сейчас?
Полицейский снова углубился в журнал.
— Подождите, — сказал он.
— Уже три с половиной часа утра…
М-р Кетчум взял себя в руки; ему необходимо принять независимый вид.
— Ладно, — сухо произнес он. — Не могли бы вы мне сказать, сколько это займет времени?
Полицейский продолжал писать в журнале. М-р Кетчум, выпрямившись, сидел на скамье и смотрел на него. Невыносимо, — подумал он. Конечно же, в этом проклятом штате Мэн он был последний раз в жизни.
Полицейский поднял голову.
— Состоите в браке? — спросил он.
М-р Кетчум неподвижно смотрел на него.
— Вы состоите в браке?
— Нет… я… это не относится к водительским правам.
М-р Кетчум говорил правду. Он испытал краткое чувство удовлетворения, но все же в разговоре с этим человеком не мог побороть в себе необъяснимый страх.
— Ваша семья проживает в Нью-Джерси? — задал вопрос полицейский.
— Да… хотя нет. У меня лишь одна сестра в Вискон…
Он не закончил: он следил за полицейским, записывающим в журнале.
На него навалилась тяжелая, до тошноты, тоска.
— Вы служащий?
М-р Кетчум сглатывал слюну все с большим трудом.
— Ммм… я не имею определенных нанимателей.
— Так вы не работаете?
— Нет, это не так, совсем не так, — быстро ответил он. — Я… я независимый торговец. Я покупаю оптом…
Под взглядом полицейского, не сводившего с него глаз, дыхание м-ра Кетчума сбилось и голос прервался. Он заметил, что сидит на самом краешке скамьи, словно собирался, защищаясь, вскочить на ноги. Он заставил себя опереться спиной на стену и глубоко вдохнуть. «Расслабься», — сказал он себе и закрыл глаза. Ну вот. Сейчас он успокоится. Нужно принимать вещи такими, какие они есть.
Комната была странно тихой; слабое тиканье часов лишь оттеняло тишину. М-р Кетчум чувствовал, как замедляются удары сердца. Он пошевелился своим грузным телом на жесткой скамье. «Смешно», — снова подумал он.
Он открыл глаза и нахмурил брови. Чертова картина, у него было ощущение, что этот бородатый моряк разглядывает его.
Как живой…
— Эй!
Рот м-ра Кетчума резко захлопнулся; глаза раскрылись, веки заморгали. Он почти соскользнул со скамьи, но затем быстро подался назад.
Над ним склонился человек с продубленной кожей. Его рука лежала на плече м-ра Кетчума.
— Да? — выдохнул м-р Кетчум с бьющимся сердцем.
Человек улыбнулся и представился:
— Шеф полиции Шипли. Не хотите ли пройти в мой кабинет?
— О! — сказал м-р Кетчум, — да, да.
Он выпрямился, скривившись от боли в затекших мышцах. Человек отступил на несколько шагов, и м-р Кетчум со стоном поднялся. Глянул на часы. Было более половины пятого.
— Послушайте, — сказал он, — когда же, наконец, я смогу заплатить штраф и уехать?
Он еще недостаточно проснулся, чтобы быть запуганным.
В улыбке Шипли не было никакой теплоты.
— Здесь, в Зэрчи, все происходит не совсем так, как в других местах.
Они вошли в маленькую комнату, в которой пахло затхлостью.
— Садитесь, — сказал шеф, проходя в другой конец кабинета, в то время как м-р Кетчум устраивался в кресле с прямой спинкой, заскрипевшим под его весом.
— Я не понимаю, почему я не могу заплатить штраф и уехать.
— Всему свое время, — сказал Шипли.
— Но…
М-р Кетчум не закончил. Улыбка Шипли сильно походила на едва скрытое предостережение. Он скрипнул зубами и принялся ждать. Шеф разглядывал лист бумаги, лежавший перед ним на столе. М-р Кетчум отметил, что полицейский одет совсем безвкусно — как мужлан.