Иван вздрогнул, когда дверь его каморки скрипнула. В проеме стояла Вика с двумя кружками дымящегося чая. Ее глаза в тусклом свете лампы казались почти полностью черными.
— Не спишь? — она поставила кружку на тумбу. Жидкость пахла мятой и чем-то горьким. — Ты орал во сне. Весь этаж разбудил.
Иван потрогал стену - трещина с мохом исчезла. Или ему показалось?
— Что ты видел? — Вика села на край койки, слишком близко. Ее дыхание пахло яблоками. — Не ври. Я чувствую Лес на тебе. Ты пахнешь прелыми листьями и... страхом.
Она протянула руку, но не дотронулась - лишь провела пальцами в сантиметре от его груди. Кожа под одеждой заныла.
— Там была моя мать, — вырвалось у Ивана. Он тут же пожалел о сказанном.
Вика замерла. Ее зрачки резко сузились, став похожими на кошачьи.
— Мертвые не должны приходить в сны, Бессмертнов. Это не сны. Это щели.
Она вдруг схватила его за руку и перевернула ладонью вверх. Там, где лежала записка Гамаюна, теперь краснел ожог в форме дубового листа.
— Охренеть... — прошептала Вика. — Он не просто передал тебе послание. Он привязал его к твоей душе. Теперь они везде найдут тебя.
— Кто?! — Иван вскочил, опрокинув кружку. Чай растекся по полу, образуя странные узоры, похожие на карту.
Вика не ответила. Она смотрела на лужицу, где отражение месяца вдруг стало кроваво-красным.
— Петр не должен об этом знать, — резко сказала она. — И особенно Кузнецов. Завтра утром мы...
Дверь распахнулась с грохотом. В проеме стоял Васильев с пистолетом в руке.
— Срочный вызов. В Гнилухе нашли три трупа. И... — его взгляд скользнул по ожогу на руке Ивана, — похоже, у нас проблемы.
***
Дорога кончилась внезапно - сначала под колесами "Патриота" был разбитый асфальт, потом щебенка, а потом просто утрамбованная глина с редкими островками чахлой травы. Макар выключил фары - рассветало, но свет словно боялся заходить в эту долину. Деревня Гнилуха лежала перед ними как проказа на теле земли.
Дома стояли кривые, но не от старости - будто земля под ними дышала неровно, то поднимая, то опуская их. Стены покрылись не плесенью, а каким-то синеватым лишайником, пульсирующим в такт ветру. Между избами вместо заборов торчали ребра каких-то огромных животных - то ли коровьи, то ли... не совсем коровьи.
Иван вышел первым, и сапог сразу ушел в черную жижу по щиколотку. Но это была не грязь - земля шевелилась под ногами, как кишки мертвого зверя. Каждый шаг сопровождался хлюпающим звуком и выбросом газа с запахом тухлых яиц и... чего-то сладковатого, как переспевшие яблоки.
— Чертова топь, — пробормотал Васильев, вытирая пот со лба. — Здесь не должно быть болота. По картам тут суглинок.
Вика наклонилась и тронула пальцами черную жижу. Капли тут же побежали вверх по ее руке, как ртуть, но она резко стряхнула их.
— Это не болото. Это пережеванная и выплюнутая земля. Лешие так метят территорию.
Ветер принес из глубины деревни странный звук - нечто среднее между скрипом качелей и стоном умирающего. Над крышей крайнего дома, где когда-то была печная труба, теперь торчал столб из сплетенных веток, увенчанный черепом с рогами. В глазницах копошились белые черви, но когда Иван всмотрелся, понял - это не черви. Это тонкие пальчики каких-то существ, живущих внутри черепа.
Между домами валялись не мусор и битые бутылки, а странные предметы: горшок с засохшими кореньями, явно шевелящимися при приближении; разбитое зеркало, в котором отражалось не небо, а какая-то подземная пещера; кукла из мха с глазами из лесных орехов - когда Иван проходил мимо, они повернулись, следя за ним.
— Здесь, — сказала Вика, указывая на самый целый дом. — Они сделали из него ворота.
Дом действительно выглядел неестественно сохранным - свежепобеленые стены, аккуратные ставни. Но когда подошли ближе, стало ясно - "побелка" это плесень особого вида, а ставни сделаны не из дерева, а из сплющенных костей. На крыльце лежал труп с побегами во рту...
***
Иван замер. На крыльце лежал труп. Мужчина лет сорока, в современной одежде, но что-то в нем было жутко неправильное. Кожа выглядела иссушенной, будто столетний пергамент, а изо рта торчали... побеги? Тонкие зеленые ростки проросли сквозь зубы, образуя миниатюрный кустик.
— Черт возьми, — прошептал Васильев, приседая рядом. — Это работа лешего. Но они не появлялись в нашем мире со времен...