Он не договорил. Земля под ногами вдруг дрогнула. Из-за дома, ломая молодые березки, вышла... нет, выползла фигура.
Существо напоминало человека лишь отдаленно. Двухметровое, с кожей, покрытой трещинами, как кора старого дуба. Пальцы - слишком длинные, с когтями, будто выструганными из кости. Но самое жуткое были глаза - абсолютно черные, без белка и зрачка, словно две капли дегтя.
— Стрелец, — проскрипело существо, челюсть хрустнула, открываясь на неестественную ширину. — Ты нарушил Договор.
Васильев не стал разговаривать. Два выстрела громыхнули почти одновременно. Пули вошли в грудь лешего с глухим чвяком, как в мокрое дерево. Из ран хлынула не кровь - густая, пахнущая грибами смола.
Леший не остановился, а двинулся вперед с неестественной скоростью. Коготь прошелся по животу Петра, порвал куртку и кожу под ней. Васильев рухнул на колени, хрипя:
— Бессмертнов... Двигайся, черт!..
Иван почувствовал, как внутри что-то разрывается. Грудную клетку заполнил жар, кожа загорелась - не болью, а странной мощью. Его кулак, сам по себе, врезался в грудь лешего.
Раздался звук, как от падающего дерева. Костяные пластины на руке Ивана (откуда они взялись?!) впились в кору. Леший завизжал - высоко, по-звериному.
— Гори, — прохрипел Иван.
Из его ладоней вырвался поток золотого пламени. Оно не просто жгло - пожирало. Кожа лешего лопалась, как сухая береста, обнажая мясо под ней. Существо билось в агонии, когти скребли землю. Вдруг его живот взорвался - изнутри вырвались десятки тонких корней, обвивая Ивана.
— Ты... не Кощей... — захрипел леший. — Ты... ошибка...
Иван сжал пальцы. Пламя вспыхнуло ярче - на этот раз оно сожгло даже кости.
Васильев, бледный, сжимал окровавленный живот.
— Ты... — он облизнул пересохшие губы. — Ты просто сжег его. Без заклинаний. Без ритуалов.
Крики Вики прервали его. Они бросились на звук.
Поляна за деревней была усеяна грибами - огромными, в человеческий рост, расположенными в идеальный круг. В центре стоял Макар, прикрывая собой Вику. Перед ними - еще три леших, но эти были другими. Большими. Один, самый высокий, носил на голове корону из оленьих рогов. Его глаза горели ядовито-зеленым.
— Кощеев, — прошипел он, увидев Ивана. — Значит, ваш род уже выбрал сторону.
Макар бросился вперед, но рогатый лишь махнул рукой. Из земли взметнулись корни, опутав богатыря словно змеи. Вика вскрикнула, пытаясь высвободить руки для заклинания, но из тени вылетел черный шип и вонзился ей в плечо.
Иван почувствовал, как жар в груди превратился в яростный смерч. Кости рук с хрустом покрылись броней из желтоватых пластин, а между суставами проступили кроваво-красные прожилки.
— Горите... — его голос раздвоился, обретая металлический призвук, будто говорили двое — человек и нечто древнее.
Пламя вырвалось не из ладоней — из самой груди, растекаясь по костяной броне жидким золотом.
Первый леший загорелся мгновенно. Его кожа лопнула, как перезревший плод, обнажив волокнистую мякоть вместо мышц. Изо рта хлынули сотни белых личинок — они взрывались в огне с хлопками, как попкорн. Глаза лопнули, выпуская струи бурой жидкости, которая тут же воспламенилась.
Второй леший, женского пола, закрутил ветвями-волосами смерч, пытаясь задушить пламя. Ее грудь разверзлась, выпуская рой светляков — они превратились в искры, усиливая горение. Костяная броня Ивана отразила ее последний удар, и лешиха рассыпалась угольными хлопьями.
Рогатый вожак сопротивлялся дольше всех. Его корона вспыхнула синим пламенем, плавясь в золотом огне. Из утробы вырвалось семя-паразит — черный шип, но он сгорел, не долетев. Перед смертью вожак успел прошипеть: "Он... ждет... в корнях..."
Но в последний момент рогатый леший сделал отчаянный выпад. Его коготь, длинный и изогнутый как серп, пронзил Ивану горло, разрывая плоть и хрящи. Кровь хлынула фонтаном, заливая костяную броню. Иван рухнул на колени, захлебываясь собственной кровью.
Тьма поползла перед глазами. Последнее, что он увидел - Вику, кричавшую что-то, и Макара, рвущего корни, чтобы добраться до него.
Потом наступила тишина.
И вдруг - удар. Как будто кто-то огромный сжал его сердце в кулаке. В ушах зазвучал голос, древний и женский одновременно:
— Ты не должен умирать. Не здесь. Не сейчас.
Горло будто пронзили раскаленные иглы. Иван судорожно вдохнул, ощущая, как плоть стягивается, срастаясь на глазах. Костяная броня сомкнулась, покрываясь новыми руническими узорами. Он вскочил на ноги - и его удар не просто сжег вожака, но оставил после него висящую в воздухе трещину, сквозь которую мелькнул чужой лес.
***
Когда дым рассеялся, Иван рухнул на колени. Броня рассыпалась пеплом, оставив на руках узоры — как будто кто-то выжег под кожей карту мифических земель.