— Вот эпицентр. Вчера нашли лесников... Вернее, то, что от них осталось. Живыми не назовешь.
Петр Васильев саркастично щелкнул предохранителем своего «Стечкина», развалившись на стуле.
— Опять зомби? Скучно, Иваныч. Даже новичок видал такую банальщину.
Иван непроизвольно сжал в кармане теплеющий ключ с дубовым листом.
— А что... что с ними? Они опасны?
Вика, не отрываясь от экрана планшета, ответила ровным, но слегка дрожащим голосом:
— Хуже. Они стоят. По колено в трясине. И... шепчут. Один и тот же бред.
Макар Добрынин глухо пробурчал, разминая кулаки:
— «Он ждёт в корнях». Так?
Кузнецов кивнул и швырнул на стол папку с фотографиями.
— В точку. И фото не для слабонервных. Кожа – как кора, глаза... пустые. Кукольные. А изо рта – побеги. Маленькие, чёрные.
Иван вздрогнул. *Побеги*. Как в его кошмаре. Кузнецов строго посмотрел на него.
— Ваша задача – понять, ЧТО проросло через трещину в Границе. И ЗАКРЫТЬ её. Любой ценой. Иван... — Все взгляды устремились на него. — Твои предки запечатывали это место. Твой ключ – часть печати. Ты – наш билет внутрь. И наша главная мишень. Понял?
Иван кивнул, горло внезапно пересохло. Ключ в кармане жёг ладонь.
Спуск в оружейную «Приказа» встретил их коктейлем запахов: оружейная смазка, окислившаяся медь и сушёные травы. Длинное подвальное помещение освещали тусклые, гудящие лампы дневного света. Стеллажи ломились от странного ассортимента: обычные «Глоки» и «Стечкины» с причудливой гравировкой; стеклянные колбы с мутными пульсирующими жидкостями; мешочки с порошком; связки засушенных трав, издававших сладковато-гнилостный запах; серебряные сети, свёрток с клыками, маска из корней и даже маленькое чучело лешего. Петр снял с крючка двустволку с топориком, примотанным к прикладу изолентой, и протянул Ивану.
— Вот твоя палочка-выручалочка, новичок. «Двустволка Дяди Пети». Для ближнего знакомства.
Иван неуверенно взял тяжёлое оружие.
— А если... «знакомый» далеко?
Петр усмехнулся.
— Тогда стреляй. Но если не серебром – просто раздразнишь. Как Макар без завтрака.
Макар хрипло усмехнулся, беря огромный молот с набалдашником в виде сжатого кулака.
— Шутки шутками, а болото – не парк. Там земля живая. И голодная.
Вика подошла к Ивану, её пальцы легли на серебряный оберег у него на шее.
— Забудь про «если». Там всё будет не так. Держись рядом. И... держи это. — Она сунула ему маленький холщовый мешочек. Внутри – твёрдые, как камешки, тёмные зёрна с резким запахом полыни и меди. Иван поморщился. — Зёрна Правды. Если болото начнёт лезть в голову, показывать кошмары... жуй одно. Но **только одно**. Переборщишь – увидишь то, что сведёт с ума даже меня.
— А тебе что? — спросил Иван, сжимая мешочек.
Вика достала из складок плаща пару изящных, но смертоносно острых кинжалов.
— У меня свой арсенал. И свои демоны.
Перед выездом Кузнецов собрал их у «Патриота». Его лицо было сурово.
— Правило первое: не пить воду. Правило второе: не есть грибы. Правило третье: НИЧЕГО не обещать местным. Даже если это будет ваша покойная бабушка с пирожками.
— А если... — начал Иван.
— Нет «если»! — начальник ударил кулаком по капоту. — Там каждое слово – цепь. А цепи там любят.
«Патриот» буксовал на разбитой лесной дороге. За окном мелькал унылый, увядающий пейзаж: серо-бурые сосны со скрюченными стволами, осыпавшаяся хвоя, обнажавшая ветви-когти. Воздух был густым, влажным, пропитанным удушающей смесью сладкой гнили переспевших яблок, плесени и едкого сероводорода. Дышать было тяжело. Гнетущую тишину нарушали лишь редкие, неестественно громкие скрипы деревьев, хлюпанье невидимой трясины и далёкий, похожий на плач, вой ветра. Ни птиц, ни насекомых – мёртвая зона. Петр стукнул по приборной панели, где погас навигатор.
— Вот черт! Электроника дохнет. Как и всё живое здесь. Вик, пеленг?
Вика смотрела не на планшет, а в окно, её глаза чуть светились изумрудным.
— Пеленг – везде. Скверна пропитала землю. Это не просто трещина, Петр... Это гангрена. Иван... ключ?
Иван вынул ключ. Дубовый лист на рукояти **пульсировал** тусклым зелёным светом, как больное сердце. Сам ключ был обжигающе горячим.
— Он... ведёт. Чуть левее.
Макар, ворочая баранкой, глухо пробурчал:
— Доверяй чутью, пацан. В таких местах железо лжёт, а кровь – нет.
Они свернули на едва заметную колею. Внезапно «Патриот» накренился, правое колесо с громким хлюпом провалилось в скрытую жижей яму.
— Всё, пешая прогулка, — констатировал Петр, выходя наружу. Его сапог с противным чавканьем погрузился в чёрную жижу по щиколотку. — Добро пожаловать в ад, новичок. Запасись терпением... и боеприпасами.