- Ты мертва, София. И всё вокруг тебя мертво. Тебя нет, - с нажимом выговорил он.
- Скажи, ты любишь её? Ты любишь её? Ответь мне! Ответь мне, Райнхард! – требовала она дальше. - Если ты не сделаешь этого, я никогда не отпущу её!
Он внимательно смотрел на неё, а глаза его преисполнялись гневом.
- Я ненавижу тебя. Ты уничтожила мои чувства…
- Но, Райнхард! – воскликнула женщина, пытаясь притянуть его к себе. Его твёрдая рука продолжала держать её на расстоянии. - Райнхард! Прошу! Умоляю! Как же так? Как же так? Как ты можешь так поступать со мной? Разве, это всё не то, чего ты хотел? – в её голосе прозвучал гнев, который тут же сменился плачем. – Райнхард! Это всё ради нас. Всё только ради нас! Помоги мне завершить ритуал, и мы навсегда останемся вместе. Я молю тебя.
- Я никогда не сделаю этого, - он не понимал, почему продолжает говорить с ней? – Твоя печать…
- Почему?
- Потому что ты просто убийца, не желающая гореть в аду. Цепляешься и цепляешься за эту кровь, вырезая всех, кто встаёт на твоём пути. Ты убийца, София. Ты просто убийца.
Она застыла, внимательно смотря на Райнхарда совсем другими глазами. В её лице не осталось черт, выражающих сожаление или горе. Весь её лик в долю секунды стал холодной маской безразличия.
- Ты пожелаешь об этом, - проговорила София губами Антисы. – Этот лес теперь на моей стороне. Я выполнила свою часть уговора. Жертвы принесены.
Труп Маргарет пошевельнулся.
- Девчонка. Она дала тебе войти сюда? – Райнхард снова улыбнулся. – Конечно, её ты тоже обманула.
А затем он резко толкнул Софию, находящуюся в теле Антисы, и одним ударом снёс голову только что поднявшейся на ноги Маргарет.
- Мы оба не уйдём отсюда, пока я не получу то, зачем пришёл, - продиктовал свои условия Райнхард. – Пришло время умирать, София.
Он вновь посмотрел на женщину в белом платье. На его лице отразилось безумие, и вспыхнул огонь.
***
- Скоро рассвет, - промямлил Бенджамин, следящий за тем, как Буркхард пьёт освящённую воду из железной чашки с символикой рыцарского мальтийского ордена. – Райнхард всегда держит тебя на красной? – немного недоумевающе спросил он, посматривая на чашку.
- С самого детства, ещё от родителей пошло, - без хитрости ответил парень. – Голова гудит, - он наморщил лоб и помассировал получившиеся морщинки пальцем. - Как там Антуан? И где он вообще?
- Сделал милость и зажёг алтарь.
- Он всё же подошёл к нему? – Буркхард тихо фыркнул от удивления.
- Когда я сказал ему, что Райнхард использует фигурки святых для своих алтарей, Антуан сильно смягчился, - мужчина загадочно улыбнулся.
- Ясно, значит, ты снова его надул. Туда-сюда, и обернёшь чёрную в красную бумагу…
- Нет-нет-нет, не обижай Антуана, - перебил Бенджамин, начиная смеяться, что казалось странным в сложившейся обстановке. – Тут он сразу поймёт, в чём подвох. А про фигурки я соврал. Эй-эй, не торопись! – он резко подскочил с места и поддержал Буркхарда, пытающегося встать. – Я только что очистил тебя от проклятья. Ты же не думал, что сможешь сразу прыгать козочкой после такого?
Буркхард хотел ответить грубостью на такую заботу, однако, сдержался.
- Нам… надо к алтарю, - выдавил он. – Райнхард уже слишком долго в лесу. Я слышу что-то, хотя не должен. Он в опасности. Мама зовёт его. Надо к алтарю, - повторил он.
- Надо-надо, знаю. Но это же не значит, что ты можешь гробить наши с Антуаном усилия по вытаскиванию тебя с того света. Вот, обопрись на меня лучше. И в кого ты вымахал такой здоровенный? Что ты, что Райнхард – оба какие-то великаны, - как всегда Бенджамин не упустил возможности упомянуть о росте, в коем уступал остальным.
- Надеюсь, сработает, - пробормотал Буркхард, всматриваясь расплывающимся взглядом в очертания стен и предметов.
- А с чего ему не сработать? Вы же одной крови. Или волнуешься?
- София не так проста, как кажется, Бен, - мрачно проговорил он в ответ. – На её стороне лес, я сам это видел. И печать на Райнхарде тоже её рук дело. К тому же сонм предков Антисы полностью на её стороне. У меня много поводов для волнения. Райн сильный, но он сомневается…
- Это я уже понял, - вздохнул Бенджамин. - Одно только не пойму, как ей удалось занять место Антисы? Мы же её заперли.