– Понятно, – сказала Клэр.
– Имей в виду, Брус Дэйвидсон тоже скоро останется ни с чем.
– Смешно, но я тоже так подумала, когда увидела их вместе… Кто-то пришел?
Они прошли на веранду. На лужайке рядом с домом стоял почтальон, а рядом с ним – огромная коробка. Пэдди и Флинн с самым грозным видом загораживали собой ступень крыльца. Нервно поглядывая на собак, почтальон осведомился:
– Скажите, здесь проживает мистер Шон Хьюитт?
– Да, здесь. А что?
– Посылка из Сиднея. Мне нужна его подпись.
– Ему только восемь, и он сейчас в школе. Я могу расписаться за него. А от кого это?
– Ммм… От мистера Б. Дэйвидсона. Думаю, вы в самом деле можете расписаться за него. Вот здесь, пожалуйста.
– Это телескоп! – воскликнула Клэр, рассматривая надписи на коробке.
– Ну, конечно, – ответил почтальон. – И весьма дорогой, скажу я вам. Знаете, на какую сумму он застрахован на время перелета? Страшно сказать. Вы уверены, что мальчику только восемь?
– Интересно, Лаклан разрешит ему оставить телескоп себе? – забеспокоилась Мей, когда почтальон уже ушел.
– Это зависит от того, кто доберется до телескопа первым. Думаю, Шон ни за что не отдаст его. А вообще это умно!
И она рассказала Мей о разговоре с Брусом.
– Конечно, это вид взятки…
– Что?
Из-за угла дома вышел Лаклан и быстро поднялся по ступенькам.
– Что это, черт возьми?
Клэр объяснила и увидела, как он нахмурился. Неужели такие ситуации станут теперь ее повседневной жизнью? Она мысленно вздохнула.
Но тут же взяла себя в руки и тихо сказала:
– Я знаю, это слишком дорогой подарок, но я думаю, он правда хочет достичь с Шоном взаимопонимания. Это не так уж плохо.
Клэр еще раз рассказала о разговоре с Брусом. На мгновение воцарилась тишина. Потом Лаклан несказанно удивил ее, заявив:
– На этот раз я приму твои доводы, Худышка, но, если это будет повторяться слишком часто, тебе придется придумать новые.
– Вряд ли он настолько глуп. Так что не стоит беспокоиться.
– Что я люблю в тебе больше всего, миссис Хьюитт, так это твою рассудительность.
И он протянул ей руку. Мей деликатно исчезла.
– Ты знаешь, что теперь произойдет? – мягко спросил Лаклан, притягивая ее к себе.
– В общем, у меня есть смутные предположения на этот счет. Думаю, мы все станем астрономами-энтузиастами, только он был бы счастлив.
– Ну, и это тоже. Но вообще-то я имел в виду вот это, – и приник губами к ее губам. Затем, подняв голову, он заглянул ей в глаза: – Когда ты идешь к врачу?
Клэр нахмурилась.
– А что, что-то не так?
– Да нет, если ты чувствуешь себя хорошо…
– Со мной все в порядке!
– Тогда я просто спросил. Дело в том, что я хочу пойти с тобой. Давай сядем.
Они сели, и он обнял ее за плечи. Клэр расслабилась.
– Я бы хотела походить на какие-нибудь занятия для будущих родителей, но тебе их посещать не надо.
– Почему?
– Ты уже там был и все знаешь, а мне лучше ходить одной. Если честно, я не могу себе представить ничего хуже.
– Именно поэтому тебе лучше ходить туда со мной. Когда ты увидишь, что не одинока в своей беременности, возможно, тебе станет легче. Я уверен, там подробно расскажут, что такое роды и почему их не надо бояться.
– Я наверняка окажусь там самой старой.
– Что ж, в таком случае мы с тобой будем чудесной пожилой парой.
– Ты смеешься надо мной, – обвиняющим тоном заявила она.
– Полностью отрицаю все обвинения, ваша честь.
– Все равно, я знаю, что смеешься! – Она вздохнула.
– Почему бы тебе не поговорить об этом с Валери? Если тебя это так беспокоит.
– Хорошо, только я наизусть знаю, что она мне скажет. Она назначила мне прием как раз на следующей неделе, в среду.
– Замечательно. Кстати, ты не хотела бы пригласить родителей на пару дней?
– Очень хотела бы! Мама так интересуется всем, что связано с малышами. И папа тоже. Это странно, но беременность очень сблизила меня с мамой. Я стала лучше понимать ее.
– Давай пригласим их на следующие выходные, а?
– Согласна.
Она положила голову ему на плечо.
Несколько минут они так и сидели, наслаждаясь покоем и тишиной, пока Пэдди и Флинн, безмятежно лежавшие у их ног, не бросились вдруг вниз по дорожке – по направлению к воротам.
– Кто-то пришел? – встревожилась Клэр.
– Это школьный автобус.
– Но я ничего не слышала.
– Неважно. Если еще не приехал, значит, вот-вот появится. Он каждый день приезжает в одно и то же время, так что у собак выработался условный рефлекс. Они всегда встречают Шона.
Спустя несколько минут они появились все втроем – Пэдди и Флинн мчались к дому со скоростью хороших скаковых лошадок, а Шон бешено крутил педали, стараясь не отстать от них. Велосипед он каждое утро оставлял у ворот ради этой гонки после занятий.
– Что это? – Шон указал на коробку.
Лаклан объяснил ему причину появления телескопа.
Впервые в жизни Шон Хьюитт был удивлен так, что не мог вымолвить ни слова. Впрочем, это длилось всего лишь мгновение, а потом он осторожно спросил:
– И что я должен делать?
– Написать Брусу, что ты очень рад и от всей души благодаришь его.
– И он не будет ждать, что я стану жить с ними?
– Думаю, тебе стоит посмотреть, не выразил ли он прямо этого намерения. Вполне возможно, что к подарку прилагается записка.
Записка действительно была. Она гласила:
«Извини, что обращался с тобой как с маленьким. Понимаешь, я не так уж много знаю о таких детях, как ты, и о детях вообще. Но теперь я знаю, есть, по крайней мере, один ребенок, способный понять, что внутри, и использовать подарок по назначению. Надеюсь, тебе понравится. Тебя это ни к чему не обязывает».
– Может, он и не такой уж плохой парень, – заключил Шон, после того как прочел записку два раза подряд.
– Ты можешь оказаться прав, – прокомментировал Лаклан.
И после этого безудержная радость Шона наконец дала о себе знать.
– Пап, ты хоть представляешь себе, как долго я мечтал посмотреть на звезды вблизи? А хорошенько рассмотреть Луну?
– Сначала его надо собрать. Я тебе помогу.
Клэр с удовольствием наблюдала за тем, как отец и сын роются в коробке, громко обсуждая, где они поставят телескоп, и чувствовала себя совершенно довольной.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Прошел месяц.
Мей уехала, пообещав вернуться, когда родятся дети. Шон был настолько увлечен своей последней игрушкой, что вообще ничего вокруг не замечал.
Клэр наняла прислугу для стирки и глажки белья. И поскольку женщину, приходившую раньше три раза в неделю убираться в комнатах, она оставила, то из домашней работы ей досталось только приготовление пищи. А это она всегда любила.
Три раза в неделю она ходила на работу, но всегда была дома, когда Шон возвращался из школы. Они вместе проводили много времени за компьютером, а иногда она помогала ему с уроками. И Шон оценил это, хотя ему и не требовалось дополнительных развлечений. Он и так был очень занят – школа, спорт, телескоп и многое другое.
А еще он очень ценил то время, которое они проводили все вместе – Шон, Лаклан и Клэр. Они нередко гуляли по саду или уезжали на выходные на старую квартиру Клэр на побережье. Шон, подражая отцу, приучился называть мачеху Худышкой, а она отвечала ему тем же, называя его Малышом. И, что странно, он не возражал.
Еще он заинтересовался тем, как рождаются дети, и даже составил и напечатал на компьютере список своих любимых имен.
Один из рабочих с плантации стал ухаживать за столь дорогим сердцу уехавшей Мей садом роз, окружавшим дом, попутно посвящая Клэр во все тонкости искусства ухода за ними.
Да, она не могла не признать, что новый, заведенный ею порядок действует очень и очень хорошо. Лаклан, целиком и полностью занятый очередной уборкой урожая, ни на что не жаловался и выглядел абсолютно всем довольным. Шон был счастлив, что это так, а сама Клэр продолжала находиться в состоянии полного безразличия к окружающим ее мелочам и тоже была совершенно счастлива. Она даже начала интересоваться уборкой урожая и меньше волноваться по поводу домашнего хозяйства. Похоже, Мей была права – к сельской жизни очень быстро привыкаешь и потом от нее трудно отвыкнуть. Да и не хочется.