Именно под рассуждения Люциуса о том, что «мужская дружба» не должна мешать выполнению долга, возникновению семьи и продолжению рода, юный Северус понял, что судьба к людям бывает благосклонна по-разному; и если кто-то вроде Поттеров и Малфоев является ее баловнем, которому по жизни везет и удается все задуманное, то он к таковым явно не относится и должен заниматься своими делами сам, лично, не полагаясь на помощь звезд, богов, Мерлина или еще кого. Поэтому в пророчестве Сибиллы Трелони, сделанном той для Дамблдора, он увидел свой шанс избавиться от навязчивого господства Волдеморта. Скрыть от Темного Лорда наличие такой угрозы не удалось, но подготовить себе пути отступления было святым долгом.
Итак, Волдеморт исчез, Поттеры погибли, Сириус Блэк сел в Азкабан, Северус спрятался под крылышком Дамблдора, а два локона старинных врагов, не нашедшие своего применения, много лет валялись среди старых школьных принадлежностей на чердаке дома в Спиннерс-Энд, обернутые в клочки пергамента с буквами П и Б, и были найдены при наведении там порядка. Северус тогда как раз работал с Оборотным зельем и, обнаружив в пожелтевшем учебнике два маленьких сверточка, автоматически задумался о том, чего можно достичь превращением в кого-то из шестнадцатилетних Мародеров. Сначала в голову не шло ничего, кроме довольно дурацкой идеи попугать МакГонагалл или Люпина - сразу отринутой за очевидный идиотизм и бесполезность. Ни та, ни другой не отличались железным здоровьем, и годами варить им потом Сердечные зелья Северус не собирался.
Решение пришло ранним утром, когда Северус еще затемно был разбужен вечной проблемой одиноких мужчин, уделяющих работе все свое время, а именно - сильнейшей эрекцией после довольно забавного сна-воспоминания о временах учебы в Хогвартсе. Когда-то тощий нескладный подросток, каким он был в юношеские годы, завистливо следил повсюду за красавцами-Мародерами, стремясь застукать на чем-нибудь предосудительном (так, чтобы их хотя бы оштрафовали, если не исключили), и однажды увидел Блэка целующимся с парнем-рейвенкловцем в сарае для метел. И вот, проснувшись в темноте, вспоминая сон (несомненно, навеянный вчерашней находкой) и не имея другой возможности решить свою «неприятность», кроме собственных рук, Северус в полудреме неспешно ласкал себя, когда гадкая усмешка вдруг расплылась по его лицу от возникшей в голове идеи - своей вспышкой, казалось, осветившей темную спальню и заставившей его бурно кончить.
«Уж теперь-то я их поимею так, как мог только мечтать тогда!» - блаженно обдумывал осуществление детской мести Северус Снейп, солидный господин, профессор весьма уважаемого учебно-магического заведения, отмахиваясь от несмелых вяканий совести. «Плевать я хотел на то, что они давно мертвы, и прах их остыл. Никому это не повредит... А если я использую ту модификацию, что замутняет воспоминания, то даже и не узнает никто!»
Не обращая внимания на промозглый холод, царивший зимой в подземельях, где эльфы-домовики не успели еще развести огонь в каминах, Северус выпрыгнул из постели и бросился в ванную, быстро привел себя в порядок и облачился в привычные мрачные одеяния. Рассвет он встретил в лаборатории: отыскивая среди пробирок с отвергнутыми вариантами зелья - результатами нескольких месяцев экспериментов - ту самую, с виноградным маслом. К завтраку в Большой Зал Северус поднялся во всеоружии и самом прекрасном настроении - нужный образец был найден, каминный разговор с давней знакомой, madame Заза, состоялся: требования были предъявлены, вопрос оплаты утрясен, теперь оставалось только выкроить себе время для досуга. К концу последнего урока было найдено решение и этой проблемы.
Велев старостам Слизерина собрать в общей гостиной всех без исключения шести- и семикурсников, обязательно присутствовать самим и выкинуть оттуда младшие курсы, Северус дал им полчаса, по истечении которых не спеша вышел к изнывающей от любопытства аудитории, мгновенно перешедшей при его появлении от состояния нетерпеливого возбуждения к настороженному молчанию.