–Нам?
–Нам, – подтвердил Люцифер. – Они помнят что мы были ангелами. Помнят, что были его рабами, что созданы были им. А грядущие поколения будут принимать нас как данность, как силу, что возникла в противовес его силе. В будущем, мой друг, всё слишком смешается, нам дадут сотни имён и десятки обличий, и забудут наши происхождения. Видишь, как владыка полезен и нам? Надо это принять. Люди будут. И мы будем. Другими. И будет правда – это не мы устроили массовую гибель. Мы не при деле…
Азазель помолчал минуту, пытаясь осознать всё, что услышал, и, наконец, кое-как совладав с собою, спросил:
–Почему ты так откровенничаешь со мной?
–Владыка всегда твердил архангелам о своём замысле, и они верили. Я пошёл против, потому что захотел узнать правду, а не получать отговорку, мол, это всё для замысла, который непостижим. Поплатился.
–Я не пойду против, – заверил Азазель и даже поднялся со стула, – Люцифер!
–Не суди о том, чего не можешь обещать, – посоветовал он и улыбнулся, – у меня есть ещё одна причина. Мне просто надо с кем-то иногда поделиться своим планом. А то так нет ощущения величия. Но, к несчастью, большая часть либо не поймёт, либо примет к сведению и возьмет на вооружение, либо начнёт трепаться.
Азазель прижал ладонь к сердцу:
–Я никогда…
–Не обещай, – напомнил Люцифер, – но упаси тебя тьма от неверного и глупого шага. Тогда уже будет моё разочарование.
Люцифер направился к выходу из залы. Он мог пройти сквозь пространство, но почему-то всегда предпочитал проходить через двери, как проходил бы любой смертный. Этим и задал моду высшим демонам, которые были недовольны тратой времени, но раз так поступал Сам, они покорялись и тоже ходили, по крайней мере, в его присутствии, через двери…
–Мой господин! – окликнул Азазель, и лёгкая полуулыбка из горечи и прозрения оттенила его бледность.
Люцифер замер, но не обернулся.
–Мой господин, а как так получилось, что Владыка всерьёз не стал оповещать Подземное Царство официально о своём намерении? Нет ли здесь какого-то сговора? Простите мою дерзость, господин, просто помнится мне одна история… об архангеле, который однажды, наблюдая за рождением жизни, сказал, что жизнь должна умереть там, где началась – в воде.
Люцифер обернулся, на этот раз абсолютно серьёзный и даже мрачноватый:
–Вода опаснее и страшнее, чем пламя, потому что пламя – это орудие и тьмы, и света, пламя бывает добродетельным и бешеным. А вода равнодушна. Ей плевать, какой силе она служит. Всё это понял тот бывший архангел, и всё это сказал однажды владыке…может быть, он вспомнил сам. Может быть, ему напомнили.
И не дожидаясь ответа, Люцифер вышел прочь, оставив Азазеля в горечи осознания и в бессилии перед неизбежным. Люцифер разложил ему всё логически и подробно, но Азазель понимал – его самого долго ещё будут долго терзать мысли об обречённых душах, весь грех которых был в одном – они были от людского рода, что разочаровал своего создателя.
Конец