Во время пространной и не лишенной торжественности речи товарища Буян не поднимал глаза и только играл желваками. Почему-то Золотинка пришла к убеждению, что он так и не подаст голос. Но ошиблась.
— Дело обстоит сложнее, чем ты предполагаешь, Млин, — негромко, но с обескураживающей ясностью произнес он и обратился к наследнику: — Княжич Юлий! Совет восьми передаст вам особый письменный запрос по поводу Золотинки.
Вмешательство товарища неприятно поразило Млина, тощего пигалика с несколько бабьим, длинным, но широким в щеках лицом — оно еще больше вытянулось.
— Буян, прошу извинить… недопонял… — пробормотал он, сбиваясь со свистящей учтивости на укоризненный шепот.
Буян не ответил.
Нужно было знать пигаликов, что оценить размеры недоразумения. Размолвка такого рода для неизменно вежливых и доброжелательных человечков равносильна была иной перепалке с использованием всех тех громких и оскорбительных ругательств, которые испорченный человеческий ум только и может измыслить. Пигалики, надо заметить, никогда не повышают голоса. Разве что в воспитательных целях, когда общаются с людьми. Но это был совсем не тот случай.
Все молчали, по-своему удивленные.
Понятно, что пигалики располагали всеми необходимыми сведениями о недуге Юлия и о неудачных попытках исцеления, они нисколько не рассчитывали, что он поймет. Верные закону о невмешательстве, они только следовали принятому в окружении Юлия обычаю. Догадываясь, впрочем, что если наследник и не поймет, поймут те, кому положено понимать и ответ будет должным образом получен. Если не сейчас, то позже, в свое время. Во всяком случае, пигалики не считали учтивым миновать Юлия и обращаться прямо к боярину Чеглоку, который и решал дело.
Но Юлий отвечал сам:
— Я хотел бы засвидетельствовать Совету восьми глубокое уважение, — сдержанно сказал он. — Я намерен строго придерживаться Каменецких соглашений. — Он снова помолчал. — Убийство пигалика — тяжкое преступление. Расследование будет проведено со всей тщательностью, виновные понесут наказание. Боярин Чеглок проследит, чтобы никто не ушел от ответственности.
— Шушую, гошударь! — поспешно прошепелявил Чеглок — ему неловко и больно было говорить с разбитой в кровь губой.
Буян, приподнявшись на цыпочки, накинул на Золотинку теплый плащ — она дрожала, и быстро, чтобы избежать благодарности, отступил.
— Вы имеете право на самостоятельное расследование, — заявил он, обращаясь к Юлию и к Чеглоку. — Согласно Каменецким соглашениям, раздел третий, статья девятая, в данном случае вам принадлежит право первой руки.
— Буян, — прошипел Млин, едва владея собой от изумления, — ты плохо знаешь Каменецкие соглашения. Наше обвинение предъявлено раньше.
— Кроме того, — продолжал Буян, не глянув ни на товарища, ни на Золотинку, — лица, не достигшие восемнадцати лет, освобождаются от ответственности по двухсот одиннадцатой статье Уложения. Поскольку возраст упомянутой Золотинка точно не установлен, а ошибка в один или два месяца может иметь решающее значение, Совет восьми обязан принять однозначное решение в ту или иную сторону. И только после этого возможно установленное законом преследование. Я также уполномочен заявить, — не переводя дух, продолжал он, — что мы требуем выдачи конюшего Рукосила, ложного Видохина, который обвиняется в преднамеренной убийстве пигалика.
— Он задержан, — тотчас отвечал Чеглок — все они просто не давали Юлию говорить. — Рукосил подозревается в оборотничестве. Тяжкое преступление по закону Туруборана. В течение часа, я думаю, мы установим личность оборотня. Присылайте стражу. Получим или не получим ответ, мы передадим вам оборотня для дальнейшего расследования. Такова воля наследника.
— Наше почтение, княжич! — сказал Буян. Все четыре пигалика одновременно — ошеломленный, потерявший дар речи Млин в том числе — сняли шляпы и, помахав ими для учтивости, сердито нахлобучили обратно. Потом в угрюмом молчании они подняли тело убитого товарища.