- Что там? – спросила Моника тонким голосом, глядя на напряженное лицо Каллахана. Тот лишь махнул рукой, попросив подождать. Следователь изучал карту вновь и вновь, замечая множественные передвижения, сравнивал их с позициями камер Отдела Серова, которые здесь были помечены также. Обходные ходы мимо отмеченных точек, и - что важно – большой круговой маршрут вокруг дома Микана. Он вновь посмотрел на три цифры, которые были подчеркнуты жирнее остальных. И вдруг, простая и ошеломляющая мысль пронзила Генри.
- Дата… - пробормотал он, не обращая внимания на переспросившую Монику.
Да, именно дата, а если быть точным, то позавчерашняя. Он быстро проверил маршрут и убедился, что следующая точка после точки с датой это тот самый склад на Проспекте Святого Антония.
«Ну, конечно! - Каллахана затрясло от осознания столь простых вещей, – Они меняют склад каждые несколько дней. Умно. Очень умно».
Не сказав ни слова, он рванулся к двери.
- Постой, скажи что происходит? – вцепилась в его руку Моника, захлебываясь рыданиями. – Что с Яном?
- Нет времени, –жестко бросил Каллахан, мягко высвобождаясь из пальцев девушки, - Поверь, мне нужно спешить, возможно, наш парень в беде. Как только что-то выясню, сразу свяжусь. Обещаю.
- Сразу же сообщи, умоляю тебя!!
Эхо ее слов гнало Генри в спину, пока он летел по ступенькам. Он пулей проскочил под проливным дождем и быстро завел аэрокар. Трассополоса оказалось пустой, игнорируя плотную стену дождя, Каллахан мчался по уже известному ему адресу.
Все решится сегодня, и если Ян действительно стоит за всем этим, то, возможно, что уже все пропало. Однако надежда тлела слабым угольком в душе Генри, и он выжимал суперскорость, заглушая в себе постоянный страх, сковывавший напоминанием о страшной аварии. Счет шел на секунды, скорее всего, могло быть уже поздно.
***
В полумраке виднелось что-то габаритное в конце склада. Внутри склада царила абсолютная тишина, жестко бьющая по нервам. Каллахан крался, как можно тише, реагируя на каждый шорох. И вдруг неподалеку от контрабандных ящиков увидел чье-то распростертое тело. Осторожно подобрался ближе, опустился на колени. Так и есть, Ян. На голове Микана зияла большая рана, по шее еще стекали капли крови. Значит, напали на него недавно. Генри торопливо нащупал пульс. Уже лучше, теперь надо вызвать бригаду и медиков. Вдруг за спиной Генри услышал быстрые, почти беззвучные шаги, и, мгновенно обернувшись, заметил тень, метнувшуюся к аэрокару в конце склада.
- Стоять на месте! Руки за голову!
Фигура застыла, а затем нерешительно подняла руки вверх.
- Повернись. Быстро!!!
Неизвестный повернулся, и Генри еле удержался на ногах...
По щекам Сары текли слезы, а карие глаза печально, с мольбой взирали на отца. Через миг Генри узнал и этот аэрокар, именно на нем привез дочь домой ее парень. Да только парень ли? Вдруг разом стали на места все остальные недостающие куски головоломки.
- Папа, я…
- Замолчи, – выдохнул Генри, его рука с бластером опустилась, – Впрочем, нет… Объясни мне, как… почему?
- Папа, прошу… я… я не хотела!
Глупые отговорки, конечно же, она знала, что делает. Она этим занялась просто потому что имела возможность, а сейчас взывает к его отцовским чувствам. Его собственная дочь. Его единственная дочь.
- Я… - тихо пробормотал Генри, по его щеке скатилась скупая слеза, – Как же я был слеп! Ведь должен был догадаться. Ты все это специально сделала, да? Чтобы подозрение пало на Яна? Ты ведь знала, что он защищает Иллюзии! Какой же я дурак…
- Папочка…
- Погоди, Сара… Боже милостивый…
Он еще долго стоял, пораженный поступком дочери. Каллахана трясло, но лицо все же сохраняло свои жесткие черты. Сара попыталась сделать шаг в его сторону, Генри решительно поднял бластер.
- Какой же я дурак...
- Папочка, прошу, все не так, как ты…
- Не так? Не так?! Боже милостивый, да что же ты наделала? Что я наделал?
Он продолжал смотреть на рыдающую дочь, ее тихий плач тихим эхом разносился по складу. Сара была похожа на ребенка, который боится наказания за разбитую вазу. Но только ее поступок - не ваза, а разбитые человеческие жизни. И все просто потому, что она могла.
«Просто потому, что я позволил это допустить».
Сара рыдала, стараясь надавить на отца, в то время как Генри пытался найти выход из ситуации. Но, как ни силился, Каллахан не мог совладать с собой, он был готов отпустить дочь и забыть все, что происходило тут. Ведь это была не его девочка, ее заставили, надоумили...
- в то же время следователь понимал, что эти слова - ложь. Самому себе. Наконец, Генри принял решение, в глазах мелькнула уверенность, он понимал, что, если не сейчас, то потом уже никогда.