Патруль Первой Церкви ненадолго застрял на бывшей границе Зоны, а затем въехал прямо в деревню. Двери белой машины «Москвич БМ40» раскрылись двумя хищными крыльями. Кресты на крыльях и капоте светились золотом. Наплевав на закрытие карманного разрыва, я просто затянул его энергетической молнией и замаскировал простым заклинанием. Благо сил ещё хватало. Потом разберусь что с этим делать. Свидетелей слишком много, а из этой истории нужно уйти по-тихому.
Сердце чуть успокоилось, в ушах не колотил более переизбыток мощи. Смешной, конечно, излишек для меня прошлого, но это юное тело к такому пока не приучено. Для него это прямо очень серьёзное потрясение. Надо тренироваться, чтобы перестать себя презирать. Много. Очень много.
Патрульных Первой Церкви было лишь двое. Один простой инок, а вот второй диакон, и судя по чёрным наплечникам брони — из жёсткой ветви. Значит иеродиакон, так у них вроде бы заведено в табеле о рангах. Старший священник огляделся и безошибочно двинулся прямо ко мне. Правый глаз бойца Церкви горел красным. Имплант-сканер и скорее всего с прямым подключением к базам данных.
— Иеродиакон Агапий Тверской, — представился он. — Прошу предъявить лицензию на демоноборческие работы.
Его напарник бродил по улице со сканером, считывая энергетическую сигнатуру. Семён как-то незаметно растворился в ночи, оставив меня одного.
— Лицензию? — переспросил я. — Какую лицензию?
— Дар, как я понимаю, тоже не зарегистрирован? — хищно улыбнулся Агапий.
Ему что, чморить больше некого? Я улыбнулся в ответ, старательно сдерживаясь от желания стереть ухмылку с лица иеродиакона грубым и честным насилием. Не надо, Илья. Пока не надо. Тебе семнадцать лет, ты юный и непутёвый мальчишка, а это представители власти.
— Простите, я ничего не понимаю, что вы…
— Доброй ночи, ваше преподобие! — рядом оказалась одна из учительниц нашего приюта. Молодая, попавшая по распределению сразу из псковского педагогического института. Высокая, стройная, с большими красивыми карими глазами. По-моему, в неё были влюблены все ребята из старших классов. — Меня зовут Елизавета Весельникова, я учительница Илюши. Могу ли я вам помочь?
Иеродиакон был из чёрных, монашествующих, поэтому на красавицу взглянул голодными глазами. У них свои обеты. Это из белой ветви даже детей заводят, а чёрные прямо всерьёз служат. Но и с природой мужской им бороться сложнее. Так что диакон растерялся — на блузке Елизаветы было расстегнуто на одну пуговицу больше чем обычно. И я видел, что это не случайность. Торопливый жест учительницы перед разговором с бойцом Церкви от моих глаз не укрылся.
— Агапий Тверской. Раз вы учитель, — как старательно он не смотрел на декольте, — потрудитесь объяснить, почему ваш одарённый не зарегистрирован?
— Кто одарённый?! Илюша одарённый? — ахнула Елизавета. Посмотрела на меня уже с интересом. — Не может того быть.
— Я сам в недоумении, Лизавета Андреевна, — да, вроде бы Андреевна, — Вот никак не рассчитывал что вечер так закончится.
— Как ты закрыл-то его, парень? — иеродиакон хмыкнул. — Ладно дар прорезался, но тут матёрые поисковики пасовали, а ты сходу источник вычислил.
— Я знал, что надо копать и копал, — пожал плечами я. Пусть думают, что умею потоки улавливать, не говорить же им про призрачную деву, вместе со мною убившую Голодного Бога? — А там демон. Я его камнем и того… Тюкнул.
— Демона? Камнем? — Агапий на миг забыл про учительницу. Его глаз сканер вспыхнул чуть ярче.
— Чем нашёл, — спокойно ответил я, так и сидя на старой скамейке и кутаясь в плед.
— Силён, — с тенью уважения произнёс он, снова покосился на декольте учительницы.
Я, кстати, тоже. Гормоны юного тела давали о себе знать. Вот ведь безмерное безвременье… Елизавета Андреевна красноречиво перехватила мой взгляд, приподняла брови, мол, Артемьев, ну-ка приди в себя.
К нам подошёл инок с планшетом.
— Да, ваше преподобие, совершенно точно сигнатура не зарегистрированная, — сказал он. — Этот, да?
Инок кивнул на меня. Иеродиакон кивнул.
— Оформляем? — равнодушно спросил инок. — Женщину тоже? Или кто тут старший?
— Вы в своём уме? — ахнула Елизавета. — Что вы такое говорите…
— Девушка, вы знаете что бывает за сокрытие одарённых от государства и церкви? — вперил в неё взор Агапий.