— Я решил, что полезно будет получить разрядку, после стольких ужасающих историй. Но не переживай, моя история будет не столь веселой. - после этих слов Калина хлопнул в ладоши, чтобы ознакомить Диму с последней историей на сегодняшнюю ночь.
Последняя экскурсия
— Добро пожаловать! Ты видел уже предреволюционный Ярославль, но здесь будет отличие. Я буду лично рассказывать о происходящем вокруг. - поделился планам на экскурсию Калина
— Я немного в курсе твоей истории. - ответил Дима, думая что сможет увидеть лишь малозначительные детали.
— Боюсь, что ты даже в общих чертах не знаком с моей жизнью, только лишь слегка слышал про мою смерть. - поправил гид, своего туриста. - Итак начнём!
1916 год. Молодой и энергичный парень, который горит своим делом, рядом с которым любящая невеста, что поддерживает его в моменты неудач и радуется малым достижениям, как мировым открытиям.
Да, друг мой, я был счастлив, но только было одно НО.
— Калинушка, нам нужно поговорить. - тихо и грустно сказала девушка.
— Пелагея, душа моя, я тебя слушаю, - нежно ответил молодой парень.
— Ты знаешь, что мой отец ценит тебя как человека и все твои стремления, и пусть мы не особо богаты, и папа никогда тебя не упрекал, что ты из семьи бывших крепостных, однако тяжелые времена. За рубежом война идёт, и батенька решил меня замуж выдать....
— Но мы не готовы еще, радость моя, я же говорил о том, что мне нужно время, чтобы собрать денег на свадьбу. - перебил Пелагею Калина.
— Увы, Калинушка, речь не о нашей с тобой свадьбе... К отцу пришел купец Иванов, у него есть хороший доход, с ним я буду в безопасности и не узнаю нищеты.
— А как же наша мечта? - сев на стул сказал Калина. - Мы же решили добиваться всего вместе, не идти на поводу этого общества, что рушится на наших глазах.
— Это благие намерения, но как ты собираешься зарабатывать на маршрутах по городу? Кому они нужны? У тебя сколько за последние годы было маршрутов продано? Пять? Шесть? Это копейки! Я работала швеей, ты в свободное время на погрузку ходил, но мы всё равно без гроша , практически. Я не могу терпеть. Еще пару лет и замуж я уже не выйду, никто не возьмёт, а чувства наши ребячество, не более. Я буду рада, коль узнаю о твоём успехе, значит решение моё было верно.
С этими словами Пелагея ушла. Я видел ее в компании жениха. Я старался увидеть несчастье в глазах возлюбленной, потому что мне было бы легче знать, что страдаю не я один.
От гнева сначала я начал усиленно готовить новые маршруты, однако ни денег, ни желания у местных и приезжих не было. Никому не интересно было сколько лет храмам и соборам, по какому проекту построен город и легенда про медведицу тоже никого не интересовала.
Так я сам не заметил как спился.
На улице был революционный настрой, но мне было всё равно. Я потерял любовь, потерял смысл продолжать писать маршруты.
Но один день перевернул всё.
Как обычно пьяный, я шел по набережной и размышлял, глядя на широкую и могучую Волгу. Как услышал пьяный смех двух мужчин и одной девушки. Я бросил взгляд в их сторону и заметил молодого купца Иванова, но не в компании Пелагеи, а в компании одной из дам публичного дома.
Я не знаю как объяснить то, что я почувствовал.
Мы с Пелагеей мечтали о большой и чистой любви, о понимании и поддержке, а тут будто этот богатенький хмырь разрушил мою мечту. Я успокаивал себя тем, что он о ней заботится, любит и ценит, а тут и года не прошло, а он водит других тискать.
А дальше как в тумане:
— Сударь, боюсь мало чести в том, чтобы изменять супруге. - сказал пьяный Калина.
— Эй, пьянь, шагай дальше и не мешай. - призвал товарищ Иванова.
— Стой-ка, это же Калина! Что приезжих по руинам водит и копейки с них за это берет. Чего тебе надо?
— Говорю честь потерял знатный человек, коль вместо супруги красивой, падших женщин предпочитает. — более уверенно сказал уже протрезвевший от гнева экскурсовод.
— Жена моя - моё дело. Она в тепле и сыта. Скоро поедем на Кавказ отдыхать, а ты что ей мог дать? Прогулка на лодке по Волге? Да, я люблю разных дам, но я могу себе это позволить, так что ступай прочь нищета.
Чувство, что опозорили любовь всей моей жизни заполонило сердце. Она стала для него как питомец. Ее вывозят на моря и горы, дарят одежду, и любят когда вспомнят. Пелагея такого не заслужила!
Молча и без разговоров я накинулся на Иванова, чтобы через боль доказать ему его не правоту.