Я взял упреждение, зажал спуск. В пасти ствола вновь зажегся белый свет. Он стал скапливаться в глотке пистолета. Образовывал белый шар. Когда я отпустил. Мощный, большой пучок вырвался из пасти. Как настоящий снаряд, он помчался далеко, туда, где солдаты уже добегали до угла дома.
Пучок магии хлопнул в кирпичную кладку. Взорвался белым сферообразным разрывом. Стрелки сразу попали в радиус поражения. Я видел, как оба завалились на землю. Некоторое время они шевелились, слабо дергались. Потом затихли.— По площади бьешь? — проговорил я, — полезно.
Я спрятал ствол в часы и извлек телефон. Шлем раскрылся сегментами, спрятался в бронированный горжет.
— Да? Что там у тебя? — Саша ответила почти сразу, когда пошел первый гудок, — я переживала!
— Они мертвы.
— Ты… убил всех?!
— Да.— Мля, Рома... Ты, как машина смерти! Может тебя вообще хоть что-то остановить?!— Молись, чтобы ничего не смогло, — сухо проговорил я, — все их имущество оформлено на тебя?
— Кое-что на меня, — пожала она плечами, — кое что на мелких дворян из детей боярских.
— У них были семьи?
— У Макарова. Жена и двое детей.
— А имущество?
— Насколько я знаю, две машины и два или три квартиры. Одна на меня, две других на подставных.
— Оставь им Квартиру и машину. Остальное забрать. Деньги нужны на Ифрит. Нам сейчас вообще понадобится много денег. И еще. Через два дня встречаемся в клубе. Мне нужно поговорить с тобой и Лавром. Будьте на месте. Придется подробнее посветить вас в свою работу. Дать некоторые знания. И я должен убедиться, что вы этого достойны.— Рома... Твои слова пугают меня. Что ты задумал?— Узнаешь, когда встретимся.
–Слушай... Как ты? Ты… звучишь очень жестко… Словно машина… Будто ты автоматон, который просто преследует какую-то цель. И все… Что-то не так?
— Все хорошо, — задумался я, — я позвоню тебе позже. И… — я попытался смягчиться через силу, — и спасибо тебе, Саша.
Положив трубку, я направился туда, где пытались скрыться стрелки. Наверняка там у них был какой-то транспорт. Сюда я прибыл на такси. Но сейчас, когда тут такая разруха, лучше никого не вызывать. Я посмотрел на выжженное пятно асфальта, где стояли машины.
А ведь Саша права. Эмоциональное напряжение растет, это точно. А я подсознательно борюсь с ним. Заглушаю эмоции. И становлюсь все холоднее.Когда постоянно видишь цель, перестаешь видеть препятствия. И простые человеческие эмоции, радости, удовольствия, отходят на второй план. Это состояние возникало и раньше. Оно помогало мне бороться с Пожирателем. Но отбирало человечность. Каждое новое тело я медленно, но верно превращал в оружие. В инструмент для достижения цели.
Может… в этом была моя ошибка? Может, это мешало мне в борьбе с Пожирателем, а не помогало? Я решился на близких людей, и это меня подстегнуло. Я решился и на собственный род тоже. И это меня воодушевило. Так может пора развиться и в этом отношении? Может, стоит сделать следующий шаг. Сделать выбор? Быть не только Ифритором, но и Романом Селиховым? Да. Я его уже сделал. Только что. И уверен в выборе. Позвоню ей.
Я снова извлек трубку. Набрал номер. Приложил к уху. Я медленно шел вперед, к соседней заброшенной четырёхэтажке. Слушал гудки.
— Алло? — раздался в трубке женский голос.
— Я соскучился, — с улыбкой ответил я.
Глава 2. Траур по грешникам
— Рома… — несколько удивленно и радостно ответила Нина, — это даже как-то странно, слышать от тебя такое. Тут простых ласковых слов не допросишься, и внезапно “Я соскучился”.
— Я просто позвонил сказать, что думаю, — с улыбкой проговорил я.
— Это… неожиданно… словно жар по телу, как мурашки, — замурлыкала девушка в трубку, — никогда не думала, что такие простые слова могут… возбуждать…
— У тебя есть одно качество, которое я особенно ценю в тебе, Нина.
— Какое же?
— Ты предугадываешь мои мысли. Я буду дома через два часа. Около девяти.
— Нам придется, — томным голосом тихо начала Нина, — быть потише. Сейчас Катя с мамой ночуют на первом этаже и…
— Я хочу тебя в душе.
— Оу… Ну…
— И у меня важный разговор к тебе, Нина. До встречи.
— Хорошо, Рома, — я слышал, как она говорит эти слова с улыбкой, — я буду ждать тебя дома.
Я был прав, когда решил, что в кустах, а вернее за ними, стрелков ждал транспорт. Если протиснутся между облупленной кирпичной стеной и большими можжевеловыми кустами, а потом перемахнуть через забор, можно было увидеть неприметную белую иномарку. Старый и ржавый хэтчбек выглядел так убого, что издали сошел бы за брошенный у развалин металлолом. Однако, он ездил.
Я обошел машину слева, дернул дверь, и она оказалась открыта. А вот ключей в салоне не было. Возвращаться, чтобы обыскать тела, я не стал. Предварительно, лишь осмотрел их ифритным зрением. Не нашел ни одного духа, которого счел бы полезным для себя.
— Кажется, — улыбнулся я, заглядывая под руль, — придется вспомнить детство. Как там было? Ах да.
Голыми руками я сорвал хлипкий пластиковый кожух с рулевого блока. Вырвал замок зажигания и быстро замкнул контакты. Стартер натужно закрутил. Дав газу, я запустил двигатель.
— Пора домой, — я сдал назад, выехал из-за полуразрушенного общежития. Бросил взгляд на выжженную площадь. Скрюченные остовы машин чернели там, как сожженные трупы.
Я ухмыльнулся и дал газу. Машина медленно покатилась по гравийной дороге.
— Ты припозднился, — встретила меня Нина, — я волновалась.
— Такси долго ехало, — улыбнулся я и вошел в дом, — тут же обнял Нину, прижал к себе.
Ее упругая полная грудь приятно касалась моего тела. Девушка, при этом глубоко задышала, приоткрыла пухленькие губки. Я видел, как в тусклом свете одной лишь коридорной люстры (вторая пострадала при нападении), губы девушки стали розовыми от возбуждения. Я сдержанно засмеялся, повел руками по спине, талии, к упругой попке.
— Катя? Элла Александровна?
— Спят, — возбужденно выдохнула девушка, — от тебя странно пахнет… словно…
— Озон. Такое бывает, если одновременно высвобождается большое количество магии. Он выветрится через пару часов.
— Не буду спрашивать, что за магия и где ты ее использовал, — быстро проговорила она, — скажу только... запах возбуждает меня, — девушка заглянула мне в глаза. Ее томный взгляд из-под полуприкрытых век завел меня сильнее. Нина смотрела так, будто умоляла скорее уединиться с ней, — ты весь возбуждаешь, — немного задыхаясь проговорила она, — когда ты рядом, мне сложно держать себя в руках. Я уже искусала себе все губы.
— Тем они слаще, — улыбнулся я и поцеловал девушку. Нина аж застонала, — мне нужно переодеться, — сказал я, когда разомкнул наши губы. Казалось, оттого что поцелуй кончился, она погрустнела.
— Хорошо, — Нина кокетливо отстранилась. Я не возражал и отпустил ее.
Девушка, на носочках, отошла на несколько шагов, словно бы демонстрируя мне себя. Одетая в домашнее светлое платье в крапинку, она выглядела прекрасно. Просторная юбка приятно огибала ее крепкие бедра. Крупная грудь наполняла декольте.
— А мне, полагаю, — промурчала она, — нужно раздеться?
— Угу, — я улыбнулся, — и ждать меня в душе.
— Слушаюсь, — хихикнула она, быстро схватила подол юбки и стянула платье через голову.
В следующее мгновение, метнула его в меня, осталась в красивом бежевом белье. Я поймал платье, засмеялся. Затем в меня полетел лифчик. И его я удачно схватил в воздухе.
Нина повернулась, демонстрируя мне свое тело, припала спиной к стене, выгнулась в талии, запракнилуа руки за голову. Она смотрела страстно и призывно.
— Их оставь, — я указал взглядом на трусики, — хочу сам снять.
— Угу, — снова хихикнула она, и грациозно обернувшись, — юркнула в кухню. Я услышал шум воды в душе.
Глядя на вещи, скомканные в руках, я улыбнулся. Потом прошел в гостиную, чтобы снять все лишнее.