Дов Коррен на миг остановился на пороге и достал из-под плаща небольшую коробочку.
— Какой я рассеянный. Господин Командующий, я едва не забыл передать вам это.
Мазарет взял коробочку, поднял крышку и достал оттуда пергамент.
— Это подробный список наших ближайших поставок, — пояснил Коррен. — Все прибудет с побережья Долбара через несколько дней.
Мазарет пробежал глазами несколько строк и поднял голову, стараясь сдержать свое возмущение:
— Но это наверняка ошибка. Почти все урезано более чем вполовину. Одежда, стрелы, железо, инструменты, фураж… фуража меньше четверти от того, что мы просили.
Коррен кивнул, на его лице было написано сочувствие.
— К несчастью, на несколько наших караванов напали могонцы, а поскольку корабли не могут ждать, мы решили отправить то, что осталось, надеясь, что другие союзники смогут восполнить недостающее. — Он улыбнулся. — Они, конечно же, смогут. Итак, мой господин, до встречи?
— Я должен был ответить этой змее по-другому, — горько произнес Мазарет.
— Не слишком дипломатично, — согласился Бардоу, намазывая масло с травами на толстый ломоть хлеба, который он потом накрыл изрядным куском сыра. — Но это можно понять.
— Он хочет поссорить нас с Детьми Охотника, это очевидно. Но в чем его конечная цель? — Мазарет забарабанил пальцами по столу. — Зачем они по собственному почину поддерживали нас и Детей Охотника почти четыре года, и вдруг, когда все планы начали осуществляться, они суют нам палки в колеса?
Сотрапезники сидели за квадратным столом в небольшом архиве в центральной части храма. Крошечные свечки в металлическом подсвечнике бросали яркие желтые отсветы на стеллажи, от пола до потолка забитые свитками, книгами, связками пергаментов, коробочками и шкатулками всевозможных видов. Здесь пахло пылью и кожей и еще тянуло дымом от топящейся в углу железной печки.
— Дов Коррен, возможно, сказал правду, — пробормотал Бардоу с набитым ртом.
Мазарет некоторое время смотрел на Архимага:
— Думаешь, это возможно?
Бардоу поднял бровь:
— Сомневаюсь. Но, учитывая наши общие дела, нам лучше сделать вид, что поверили. Тогда мы несколько лишим его равновесия, он не сможет понять, действительно ли мы так доверчивы или чрезмерно хитры. И там, где он будет вести одну игру, у нас будет две.
Мазарет откинулся на стуле и нахмурился. Переговоры и дискуссии были частью его обязанностей с момента появления в Крусивеле, но он до сих пор ненавидел все эти догадки, обманы, стремление к собственной цели, лицемерно прикрытое высокими словами. Ему повезло, что у него в советчиках последние годы были Бардоу и Джилли, они гораздо лучше него чувствовали настоящие мотивы и тайные цели.
В войне он действительно разбирался: как победить врага малыми силами, как разработать хороший план, как изо дня в день выкручиваться, имея мизерные запасы. Но после того, что сообщил Джилли о войсках могонцев, и того, что устроил ему Коррен с поставкой припасов и материалов, грядущая кампания казалась ему заведомо проигранной. Мазарет уже видел рыцарей и Детей Охотника, скачущих к назначенному для битвы с могонцами месту, а также закономерные последствия. И где-то в глубине своего сердца он точно знал, что с самого начала кампании они окажутся в руках судьбы, которая уже давно готова сорваться с кончика меча.
И внезапно ощутил на себе пристальный взгляд Бардоу.
— Она в безопасности, — сказал Архимаг. — Я уверен.
Мазарет на миг смутился, потом понял, что его долгое молчание было расценено как приступ беспокойства о Сувьель и об остальных. Бардоу рассказал ему о своем путешествии, о том, как он увидел живого и здорового Таврика и связанного с заткнутым ртом Койрега. Услышав это, Мазарет взволновался. Он не знал, заслужил ли его брат подобное обращение, или же Кодель просто вымещает на нем злобу. Ответ на этот вопрос он скоро получит. Однако все его переживания за брата мигом улетучились, когда Бардоу сказал, что не увидел Сувьель.
Сейчас Мазарет ощущал укоры совести за то, что все его дни были заняты заботами о припасах и состоянии повозок, а не ею. Он ценил ее общество и ее советы, но знал, что не может посвятить ей всю свою жизнь, он просто не смел взвалить на нее все свои заботы.
— Я верю, — ответил он Бардоу, выпрямляясь. — А что с нашими друзьями из Южного Совета?
Бардоу криво усмехнулся:
— Кажется, у некоторых из них могонцы отняли собственность. Так что они, в отличие от северян, наоборот, подгоняют нас и хотят начать наступление как можно раньше.
Мазарет невесело рассмеялся и покачал головой:
— Но что мы можем для них сделать?
Архимаг немного помолчал, собирая со стола крошки сыра небольшим ножичком с бронзовой ручкой. Потом ответил:
— Обольстить их.
Мазарет нахмурил брови, склоняясь поближе к Архимагу, который принялся объяснять свою мысль.
Спустя более чем два часа Мазарет стоял на берегу озера и при свете факелов потягивал темный душистый хетунский эль, наблюдая, как у него на глазах осуществляется план Бардоу.
Члены обоих Советов беседовали друг с другом, слушали играющего на мандолине музыканта, внимательно следили за человеком, жонглирующим шарами и кольцами, заставляющим их то исчезать, то снова появляться. Под старым корявым деревом стояли четыре бочонка, спешно доставленные сюда вызванным из казарм человеком, который сейчас разливал их содержимое по бокалам. Вечер был приятно прохладным, кругом царила доброжелательная, почти радостная атмосфера, и везде был Бардоу. Излучая благодушие, он успевал говорить комплименты то тут то там, шутил, участвовал в разговорах, сводя все к шутке, если речь вдруг заходила о спорных или проблемных вопросах.
Все было выполнено мастерски. Мазарет с изумлением заметил, как Дов Коррен улыбнулся чему-то сказанному Бардоу, потом радостно захохотал вместе с Архимагом. Стоявшие вокруг люди тоже заулыбались. Бардоу извинился и подошел к Мазарету.
— Мои поздравления, — сказал Мазарет. — Ни повышенных тонов, ни злых лиц, ни кислых взглядов.
— Они появятся, — горько ответил Архимаг. — Как только мне надоест разыгрывать роль ученой обезьянки. — Он вздохнул. — По крайней мере, твои люди на высоте, я рад, что тебе удалось убедить их развлечь эту публику.
— Мне не потребовалось особенно убеждать их, — заметил Мазарет, указывая глазами на играющего на мандолине рыжеволосого стройного человека, который улыбнулся и кивнул им, заметив внимание к нему. — Аннсил не раз завоевывал призы на музыкальных соревнованиях в Долбаре, прежде чем приехал к нам, а Брак, — он указал на низенького бородатого жонглера, который, как казалось, совсем забыл о своей публике, — прибыл с оволнийцами, после того как его племя полностью вырезали могонцы.
Бардоу задумчиво покивал:
— Они очень полезны мне, пока я острю, льщу, соблазняю. Вытанцовываю свой скромный танец.
Мазарет с пониманием посмотрел на мага.
— И как идет наше дело?
Архимаг криво улыбнулся, глядя в глаза Икарно:
— Я попытался, мой господин. Но я обнаружил, что наши друзья с севера не совсем беззащитны.
— Что… неужели амулеты и заговоры?
— Нет, нет, не то. Дов Коррен привез с собой мага оберегающего его. Видишь вон того небольшого человека в длинном плаще, который стоит рядом с ним? Хоть он едва владеет Низшей Силой, он тут же сумеет почувствовать, что кто-то рядом с ним использует ее.
— Хм… этот Коррен такой предусмотрительный, похоже, его что-то сильно беспокоит, — произнес Мазарет, внимательно разглядывая всех присутствующих. Потом он свел брови к переносице. — Капитан Волин получил наше приглашение?
— А, ты заметил его отсутствие.
— Как отсутствие больного зуба, который наконец-то удалили, — ответил Мазарет. — Но он наверняка отправил сюда свои глаза и уши.
Бардоу согласно кивнул, опустив глаза в свой бокал:
— Вон там, за бочками, два человека в потрепанных одеждах.
— Похоже. — Мазарет посмотрел в указанном направлении. — Капитан специально прислал сюда таких неприметных типов?