- А ты думаешь мне было хорошо?
- Давай еще посмотрим, кому из нас было хуже, - фыркнула юная воительница.
- Ты мне нос разбила!
- Ты сам первый в драку полез, - равнодушно пожала плечами Каним, - тебя никто не заставлял. Хотел, чтобы тебе беспрекословно подчинялись, тогда стоило выбрать Франсуазу. Не прогадал бы.
Стефания скрестила руки на груди и села за стол, повернувшись к нему спиной и принимаясь, рассматривать рисунки, которые он успел нарисовать, прибыв с войны. Их было множество, с каждым новым лицом пурина злость Каним испарялась, пока не превратилась в ничто, и она не обернулась к юноше, готовая пойти на примерение. Он сидел на своей кровати задумчивый. Неожиданно белокурый красавец вскинул голову и странно улыбнулся.
- Кстати, ты видела меня голым, а я тебя нет.
- Еще одну пощечину захотел? Или нос давно целый? – полукровка замолчала, а потом грустно добавила, - у меня не такое тело, которое ты привык видеть у девушек.
Каним чувствовала пристальный взгляд жениха на своем теле. Он пытался заглянуть под ткань платья и увидеть то, о чем она говорила. Но Идем и так видел достаточно, чтобы понять о чем она говорила: открытые руки, огрубевшие ладони, покрытые маленькими шрамами. Она была подтянутой и жилистой, и не было былого намека на бархатную кожу.
- Мое тело покрыто шрамами, как тот, что ты видел на лице.
- Подумаешь, - отмахнулся Сиан, поднимаясь на ноги, - у меня тоже теперь есть шрам.
Он молча скинул мундир, а в следующее мгновение на кровати оказалась и его белоснежная сорочка. Каним задержала дыхание. На торсе белокурого юноши красовался ужасный, рванный шрам, пересекавший весь живот. Кожа побелела и он казался замысловатым узором, выведенным костлявой рукой смерти. Стефания поднялась на ноги и подошла к Идему. Ее пальцы бережно коснулись шрама, и Сиан почувствовал приятную прохладу на своей коже.
- Ты можешь нарисовать меня и себя? – неожиданно спросила полукровка, поднимая на него свои глаза.
- Не думаю, что это приведет к чему-то хорошему, - отозвался Идем, - ты ведь знаешь, я рисую только тех, кого убил.
- Прошу, - протянула девушка, - пожалуйста.
- Хорошо.
Он присел за свой стол и взял в руки перо. Его взгляд долго скользил по ее лицу, стараясь запомнить каждый изгиб. В руках полукровка уже держала книгу, и ее взгляд скользил по написанному. В желтом свете свечей ее ресницы отсвечивали чудной позолотой.
- Готово, - спустя некоторое время произнес юноша.
Каним взглянула на протянутый лист бумаги. На нее оттуда смотрела юная, счастливая девушка, рядом с которой возвышался статный юноша и судя по его косой улыбке, он тоже был счастлив. Стефания аккуратно взяла рисунок в свои руки, а потом резко дернулась, разорвав его на две части.
- Чтобы ты никогда не забыл, как я выгляжу, - она протянула часть со своим изображением пораженному Идему.
Лукиан сидел в гостиной, чувствуя, как внутри него разрасталась тревога. Чёрная лоза опутывала его ноги и поднималась все выше и выше. Она уже добралась до сердца, осталось совсем чуть-чуть и она полностью поглотит молодого чистокровного оборотня.
- Ее долго нет.
- Она уехала встречать своего жениха, - произнес Финикс, - дай ей время. Она вернется к рассвету. Тем более рядом с ней Дейн. Эта странная сова не даст ее в обиду.
Юноша промолчал в ответ на слова отца. Ему не давало покоя странное ощущение внутри. С каждой минутой оно все сильнее кричало и билось внутри него, больно ударяясь о ребра. Оно горячо шептало на ухо, что скоро все изменится.
Ночь была на удивление светла: было видно каждую гнущуюся к земле травинку, каждый лепесток розы на витиеватых пепельных ветвях вечно цветущего сада, каждый взмах ее ресниц и каждый ее нежный взгляд, который уже бросала на него не пытаясь остаться незамеченной.
Сиан шел уверенно, хотя девушке все же удалось уловить в его ходьбе едва заметную дрожь. Неожиданно впереди что-то ярко сверкнуло и тут же скрылось за горизонтом. Каним подпрыгнула на месте и, подняв подол своего платья, устремилась вперед.
- Пойдем же! – через пару мгновений обернулась на него девушка, - посмотрим что там!
Она стояла и светилась. Не она одна, не только этими своими кремнистыми полными нежности глазами, а отраженный лунный свет охватывал ее фигурку рассеянными веерами.
- Может сначала вернемся и ты переоденешься во что-то более удобное?
Уголки губ Стефании хитро взметнулись вверх, превратив ее юное, миловидное личико в мордочку рыжей лисички. Она чуть выше подняла подол своего платья и юноша увидел ее босые ноги.
- Я давно избавилась от этих туфель, - равнодушно дернула плечами воительница, - они жутко неудобные.
И вдруг в рассеянных веерах света, пленивших ее фигурку, он увидел ее, смугленькую, легонькую, с босыми ножками, как первый раз только сейчас, такую дружественную, понимающую и необходимую. Как первый раз увидел он ее только сейчас. Сиан ухватил ее за руку и притянул к себе, заставляя податься вперед. Юноша прильнул к ее губам, чувствуя трепет ее сердца, переливающийся в него. Стоило ему отстраниться, как все существо просило еще. Но он замер. Его взгляд скользил по ней, и родинки на ее лице превращались в мерцавшие созвездия.
- Мне пора домой, - с усилием произнесла Стефания, - с рассветом я должна быть у себя в комнате, иначе не видеться нам с тобой до самой свадьбы.
Тихий мелодичный свист огласил тишину, и сова спланировала на землю, аккуратно приземляясь подле своей заклинательницы.
- Увидимся на балу цветов, - отпуская ее руку, улыбчиво произнес Сиан.
- Непременно.
И прежде, чем белоснежная птица взмахнула своими крыльями, Стефания нагнулась и поцеловала юношу.
- Прощай.
Они уже давно покинули цветущие сады, и родное поместье Каним осталось далеко позади. Сумрак ночи начал медленно отступать, даруя трон свету, а ветер уносил их все дальше от родных, знакомых с детства земель, в которых им больше не было места.
- Дейн, посмотри на эти просторы, на эти вольные степи, нескончаемые до самого горизонта, как тут привольно, как игрив ветер! Как здесь много простора, но как мало свободы…
- Миледи, не печальтесь.
- Как мне не горевать Дейн, когда перед моим глазами лежит злая ирония Богини?
- Такова была ее воля.
- Значит мне не угодна ее воля! – воскликнула Стефания.
- Миледи, нельзя противоречить Богине, это не правильно.
- Кто это сказал? Богиня? Ха! Мне осточертело это все! Если такова была ее воля, значит я изменю ее! Так, как мне будет угодно!
- Миледи, не говорите так! – испуг промелькнул в голосе короля ночных птиц, - вы на опасном пути, миледи, одумайтесь, пока не поздно.
- Дейн, уже поздно, я решилась.
Ее голос был тверд и она сама была полна решимости.
- А как же господин Лукиан, ваши родители, и милорд Сиан? Он ведь будет ждать вас на балу… Как думаете, что он почувствует, когда поймет, что вы уже никогда не придете?
Стефания закусила нижнюю губу и закрыла глаза. Внутри отчётливо билось влюбленное, истерзанное сердце. Тяжелый вздох сорвался с ее уст, и она открыла глаза, пытаясь оставить прежнюю жизнь позади.
- Они все должны понять меня.
- Миледи.
- Да, Дейн?
- Знайте, я никогда не оступлюсь, я всегда, до самого конца буду пытаться отговорить вас. Я никогда не покину и не отрекусь от вас, миледи.
Стефания промолчала в ответ, но тишина сказала все за нее. Дейндакталион слышал биение ее сердца, и его удары были красноречивее всяких слов.
В розовеющем небе серебро обручального кольца вспыхнуло алым отблеском пламени, и солнце успело тысячу раз отразиться на его отдающей прохладой поверхности. Ей не хватило сил его снять. У кромки горизонта распускались розовые бутоны. Сад постепенно разрастался. Бутоны превратились в вулканы и принялись извергать лаву пряностей. Взошло солнце.