— Почему нет, Саманта? Разве тебе есть что прятать?
Сестра выглядела усталой и бледной, огромные карие глаза смотрели затравленно, но все это Шэрон вспомнила лишь потом. А сейчас, проскользнув внутрь вслед за Марком, она думала лишь о сыне.
— Нет, туда нельзя! — запротестовала Саманта, потому что Марк Уэйд собирался войти в маленькую гостиную.
Но Шэрон опередила его, услышав подозрительный шум. Какой-то, показавшийся ей бесконечным, момент она стояла, прикованная к месту при виде весело смеющегося маленького мальчика, сидящего на ковре и играющего с разноцветными кубиками.
— Бобби!
Позднее она так и не могла ясно вспомнить, как подбежала к сыну, схватила его на руки, испытывая чувства, которые способна понять только мать, и прижала к себе с такой силой, будто собиралась никогда больше не отпускать.
Бобби удивленно пискнул, когда Шэрон подняла его с пола, и запротестовал, недовольный чрезмерной пылкостью ее объятий, но все это уже не имело никакого значения. Важно было только то, что малыш жив, здоров и рад видеть ее. Что наконец-то она услышала слово, которое боялась не услышать больше никогда: «Мама!»
Прижавшись щекой к виску сына, Шэрон плакала навзрыд, когда минуту спустя в комнату ворвался Марк.
— Бобби, — еле слышно прошептал он, а потом спросил: — С ним… все в порядке? — Шэрон смогла только кивнуть, но наполненные слезами глаза и улыбка на дрожащих губах говорили яснее слов.
— Пожалуйста… пожалуйста, не сердитесь! — Саманта, подошедшая к Марку сзади, схватила его за руку и всхлипнула: — Я не хотела ничего плохого, хотела только, чтобы у него был дом. О, Марк, пожалуйста. Пожалуйста, не сердись!
Борясь с собственными слезами и с недовольным слишком крепкими объятиями Бобби, Шэрон лишь беспомощно смотрела на младшую сестру.
А та, вцепившись в руку Марка, вдруг разразилась такими рыданиями, что, казалось, ее маленькое, худенькое тело вот-вот развалится на куски. Потом руки ее обессиленно упали, и она рухнула к его ногам.
— Я не хотела ему ничего плохого! Действительно, не хотела!
— Саманта…
Шэрон не знала, что делать. Бобби, обеспокоенный этой сценой и плачем вокруг него, тоже захныкал. Лишь Марк Уэйд сохранил некое подобие спокойствия.
Как бы ему этого ни хотелось, он не имел возможности подойти к сыну и Шэрон: судорожно рыдающая Саманта крепко вцепилась в его ноги. Поэтому Марк сделал единственно возможную вещь — нагнулся и осторожно взял сестру жены за плечи.
— Вставай, Саманта. — Голос его был тверд и на удивление сдержан, несмотря на выражение муки, читавшееся на его лице. — Никто не собирается обижать тебя. — Каким-то образом ему удалось поднять женщину и усадить ее в кресло возле камина.
— Как… как вы… нашли меня? — с трудом проговорила Саманта, перемежая свои слова всхлипами.
— Нам подсказал Ричард.
Этот краткий ответ заставил рыдающую похитительницу поднять взгляд на возвышающегося над ней Марка.
— Ричард? — В ее темных, полных отчаяния глазах загорелась какая-то искорка.
— Он никак не мог связаться с тобой и был страшно обеспокоен. Естественно, мы сделали вывод, что ребенка взяла ты.
На мгновение воцарилось молчание. Потом Саманта прошептала:
— Из-извини меня, Шэрон. Я не собиралась забирать его.
— Тогда почему ты это сделала? — спросила сестра, с сыном на руках садясь в кресло напротив. — Почему ты это сделала? Как ты могла?!
— Не знаю… — Саманта боязливо покосилась на стоявшего рядом Уэйда и вновь разразилась рыданиями. Наконец успокоившись, она вытерла глаза уже мокрым платком. — В тот день, когда я увидела его, — начала Саманта, вновь обретя способность говорить, — и он побежал ко мне… Не знаю, что на меня нашло? Бобби оказался рядом… а в следующее мгновение я посадила его в машину и уехала, даже не подумав, какую боль могу причинить тебе и Марку. В тот момент у меня даже мысли такой не было. Но потом… потом, когда я приехала домой и осознала то, что совершила, было уже поздно. Я не имела права забирать ребенка и хотела вернуть обратно, но ведь я совершила преступление и меня могли отправить в тюрьму…
— Но неужели ты не понимала, какую пытку нам уготовила? — с горечью спросила Шэрон.
Вполне оправданная резкость сестры заставила Саманту сжаться. Ее и так миниатюрная фигурка показалась совсем крохотной и беззащитной.
— Сначала не понимала, — призналась она после минутного замешательства. — Кроме того, ты слишком много работаешь, — с упреком обратилась она к Шэрон. — Даже когда я была подростком, ты была слишком занята работой и учебой, чтобы проявлять ко мне должный интерес. А теперь делаешь то же самое по отношению к Бобби! — Последние слова Саманта почти выкрикнула.