– Говерла? – спросил он, и я не понял о чем он.
Но вот кудрявый кажется понял и узнал новенького из моей стаи, хотя никак не мог этого сделать.
– Ваня? Что ты…
Брат не договорил, резко посмотрел на меня, спрашивая исключительно одним взглядом то, о чем и так знает. В груди все трещит, смотрю лишь на одного человека. Даша спряталась за спинами парней из моей стаи, сначала можно было подумать, что всего лишь выполняет мой приказ. Но она же не из тех, кто будет слушаться просто так. Руки сцеплены в кулаки и спрятаны в карманах пальто. Сама сгорбилась, вжала голову в плечи. Чтобы быть как можно незаметней. Считаю удары ее сердца, вижу, как она старательно отводит взгляд только от двух человек: меня и кудрявого.
До меня доходило долго, еще дольше принимал простую правду. Единственная причина, по которой, ее никто не трогал – Даша уже была почти что частью стаи. Той самой парой, от которой так бегал мой брат. Правда что-то пошло не так, она не перешла и перестала быть нужной. Чувства зверя твердо говорили мне об этом, его желание убить моего брата было невыносимым, таким сильным, что грудь больно сжимало. Почему я чувствую себя преданным? Холодно смотрю на брата и для формальности спрашиваю:
– Юра?
– Откуда? – удивленно поднимает брови.
Никогда не спрашивал его имени, банально потому, что оно мне не нужно. Для меня он всегда был братом, кудрявым коротышкой. Так его имя Юра? Вероятно, он понял из моей реакции намного больше, чем нужно. Это выразилось в том, как он повернулся к моей стае, нашел взглядом мою толстушку и прокричал ее имя. На его лице отразилось много чувств. Можно сказать, слишком много, поэтому желание убить от зверя ощущалось все сильнее, как и понимание, что предали тут не только меня. Даша даже не шелохнулась, стояла, закрыв лицо руками. Она знала, знала кто он такой? Если верить кудрявому, она была в него влюблена, если верить ее поведению, то любит до сих пор. Но все равно мне так хочется спросить: почему судьба связала меня именно с ней?
Глава пятнадцатая. Прощание & удивление
Глава пятнадцатая. Прощание & удивление
Год назад…
Холодная земля под ногтями, вырыть могилу в декабре, да ещё в такой твердой на породу почве тяжело, даже для оборотня. Руки слегка дрожат от напряжения, падаю на усыпанную снегом землю, тяжело дыша. Небо застелило серыми тучами, пахнет бурей. Брат падает рядом, мы вместе смотрим на небо под звуки порывов ветра.
– Ену здесь понравится, – первым подает голос коротышка.
– Думаешь? Он мало о себе рассказывал, точнее я мало понимал, – бормочу, бросая взгляд на надгробие.
Оставил на нём только надпись, скоро ее заметет снегом, и весь мир забудет о мелком корейском парнишке, с которым произошло столько несправедливости.
– Надо было лучше язык учить, – вставляет свои пять копеек мелкий, отвлекает от грустных мыслей.
– Сказал тот, у кого даже английский язык на троечку. Серьёзно, чем ты в школе занимался на его уроках?
Сажусь, стряхивая с волос снег. Они так отросли, достают до лопаток, уже начали раздражать.
– Тем, чем занимаются нормальные дети: веселился! А ты, угрюмый червь, наверняка грыз гранит науки и даже девчонок за косички не дергал.
С таким упреком говорит, можно подумать, я что-то важное пропустил. Мне как-то в школе не было времени играть и веселиться, да и не особо хотелось. Концентрация на учебе помогала держать зверя под контролем, так что она заменила мне все ненужное. Даже когда родители были живы, в первом и втором классе, мне приходилось зубрить все уроки, чтобы ненароком не разозлить отца.
– А зачем их дергать? – чуть рассеянно спрашиваю, давя воспоминание о родителе.
– Бог ты мой, как все запущено, – бубнит коротышка, вставая.
Тоже поднимаюсь на ноги, стираю снег с большого надгробного камня.
– Если девчонка нравится, тогда нужно дарить ей цветы, портфель носить. За косички дергают одни лишь идиоты, правда, Ен?
Хлопаю по камню рукой, чувство, что брат рядом, слушает, как обычно, нашу пустую болтовню, успокаивает.
– Да ты что! Это какой школьник так будет делать? Это вполне приемлемое выражение симпатии в юном возрасте. Не все же такие, как ты…
Он не договорил, заставив меня тем самым немного разозлиться. Обошел глыбу и приобнял примирительно, мне даже понравилось, что он подпрыгнул, чтобы нагнуть меня для этого.