— А что в ней особенного?
— Она такая малютка, чуть выше пяти футов, а он здоровяк, даже выше тебя, мне кажется. Она из тех сказочных блондиночек с почти белыми волосами и действительно синими глазами.
— Может, ты думаешь, что цвет волос или глаз имеет значение?
— Вроде так считают мужчины.
— Так думают только мальчишки, но мужчины понимают по-другому. — Он дохнул ей в ухо и почувствовал почти незаметное движение ее бедер. Он должен был сдержать себя, чтобы не ответить на это движение так, как хотелось бы.
— Итак, он женился на англосаксонке, — небрежно бросил он, проведя языком по мочке ее уха, и она вздрогнула.
— Фэйт очень любит Мика. Это видно невооруженным глазом. Благодаря ей он улыбается гораздо чаще и так гордится ребенком…
— Ребенком? Не рановато ли?
— Ребенок не Мика. Все это знают. Но для него это не имеет значения.
— Как странно звучит то, что ты говоришь.
— Бывший муж Фэйт был очень груб, и она приехала сюда на ранчо отца, сбежав от него. Он явился и едва не убил ее, хотя они были уже разведены. И Мик со своим другом спасли ее от него в последний момент. А двумя неделями позже Мик женился на ней, не обращая внимания на то, что она была уже на шестом месяце беременности.
— Это удивительно, — проговорил Алан.
— Пэриш — необыкновенный человек. Думаю, он пережил трудные времена, но в нем есть некая внутренняя сила, какое-то спокойствие… не знаю, как объяснить тебе это. Просто он живет в мире с собой и с жизнью.
— Я не отказался бы познакомиться с ним.
— Разумеется, я вас познакомлю. — Элис не могла припомнить, как разговор зашел о Мике Пэрише. Рука Алана непроизвольно скользнула выше и успокоилась в ложбине между ее грудями.
С трудом сознавая, что не должен этого делать, он мягко потянул ее за плечо. Элис без колебаний перекатилась на спину и посмотрела на него темными глазами. Она хотела этого, она хотела его, но боялась своих ощущений. Он склонился над ней на локтях, стараясь не дотрагиваться до нее своей возбужденной плотью.
— Я путешественник, мышка, — мягко произнес он. — Я несусь под ветром как перекати-поле. Без корней, без багажа. Мне нечего тебе дать, кроме нескольких мгновений моей жизни. Но у тебя есть то, что я желаю.
— Что, Алан?
— Поцелуй, детка. Только поцелуй. — Просто теплый, нежный поцелуй для души, чтобы поддержать в ней огонь. Слияние губ и языка, которое указало бы ему, что он еще мужчина и что женщина может желать его.
Элис приподняла подбородок, потянувшись к нему в знак согласия, а он опустил голову, пока их губы не встретились.
Тепло, подумала Элис, при первом прикосновении его рта. Тепло и мягкость, удивительные для мужчины, кажущегося столь суровым и холодным. Нежно дотронувшись до ее рта, он тут же отстранился и вновь дотронулся. Его теплый язык обрисовал ее нижнюю губу, вызвав в ней дрожь. Инстинктивно она приподняла голову, чтобы сильнее прильнуть к его рту. Словно в тумане она подумала, что давние поцелуи, которые она помнила, вовсе не были поцелуями. Вот это поцелуй. Это осторожное прикосновение и отступление, движение языка по покорным губам приводило ее в трепет.
— Откройся, мышка, пусти меня внутрь. Этот хрипловатый приказ был самым волнующим в ее жизни. Слегка застонав, она разомкнула губы и почувствовала, что у нее останавливается сердце, когда его язык коснулся ее языка. Впервые в жизни Элис ощутила тяжесть мужской груди на своих болезненно жаждущих грудях.
Он пытался сдержать себя, но не мог этого сделать. Ее робость, неискушенность сводили его с ума. Он никогда не целовал неопытную женщину и не думал, что это может так возбуждать.
Эта женщина только пробуждалась к осознанию своих желаний, но еще не была уверена в них или в себе самой. Он и не подозревал, как может возбудить женщина, возбужденная тобой. Он знал многих, которые отдавались потому, что от них этого ожидали, или потому, что сами желали этого, и он для них мог быть кем угодно. Элис открывала свою страсть благодаря ему, она хотела его.
Алан целовал ее страстно, без всякого смущения, ритмично внедряя в нее свой язык, и она с готовностью отвечала ему. Она ощущал малейшее движение ее тела, и оно свидетельствовало, как близка она к кульминационному моменту и как легко ее взять сейчас. Она бы даже не пискнула в знак протеста. Такая она была разгоряченная и готовая.
О Боже! Приложив немыслимое усилие, он прервал поцелуй и откинулся на спину. Через несколько мгновений, когда ночной воздух охладил его голову, он притянул ее к себе.
— Я прошу прощения, — прохрипел он. — Все это вышло из-под контроля.
— Все… все в порядке. — По правде говоря, она не знала, что ей делать с дикой страстью, проснувшейся в ней, с болью между ног, которую он и не пытался унять. Она не знала, преходяще ли это ощущение или оно останется с ней навечно.
— Ничего не в порядке! — раздраженно воскликнул он. — Я сделал тебя несчастной! Извини, меня следовало бы пристрелить. Сначала я завел тебя, потом накричал. Черт возьми!
— Давай потушим костер и поедем, — Элис резко села.
Он тоже сел.
— Подожди минуту, Элис. Не надо…
Не надо чего? Не надо сердиться на него? Не надо чувствовать себя отвергнутой? Ты осел, Железное Сердце!
— Проклятье! — Он вскочил на ноги и схватил ее за плечи. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Уложил бы тебя и проделал с тобой, что мне заблагорассудится? Ты действительно хочешь одной фантастической ночи? Я могу это сделать, но сможешь ли ты завтра утром посмотреть себе в глаза?
Она глубоко вздохнула.
— Извини, крошка, я захотел тебя так сильно, что на мгновение забылся и позволил себе зайти слишком далеко, — виновато проговорил он.
После подобных слов ни одна женщина не смогла бы сердиться и дальше. Он захотел ее так сильно, что забылся?! Любая нормальная женщина была бы рада услышать это от такого мужчины, как Железное Сердце, но только не Элис. Но в ней жила уверенность, что ни один мужчина, тем более такой, как Железное Сердце, не может ее так желать.
Он приподнял ее лицо за подбородок.
— Ты прощаешь меня? — спросил он.
На ее лице появилась холодная маска. Пугливая, неуверенная девушка, приехавшая на пикник, исчезла, и теперь перед ним стояла решительная женщина — помощник шерифа, такая, какую он впервые увидел в ту ночь.
— Конечно, — отрывисто ответила она, — никаких проблем. Послушай, мне пора домой. В семь утра я заступаю на смену.
5
Они подъехали к дому около десяти часов. Опасаясь, что Алан заговорит, Элис поспешила распахнуть дверцу.
— Спасибо, — выдавила она из себя. — Все было хорошо. Увидимся завтра.
Как ей хотелось никогда больше не видетьего.
— Элис…
Элис быстро спрыгнула на землю.
— Спокойной ночи! — с холодной улыбкой проговорила она.
— Элис, подожди!
Но она повернулась и быстро направилась к дому. Она не могла выдержать больше ни секунды. Это было слишком унизительно.
Вдруг она замерла, уставившись на заднюю дверь дома, и сердце ее почти остановилось: дверь провисла на петлях и не была плотно прикрыта.
— Элис, — Алан догнал ее, — позволь мне войти первым.
Он, видно, тоже заметил это, сообразила она.
— Вздор, — напряженно ответила она, — я же коп.
— А у меня есть оружие.
Элис оглянулась. В руке он держал двухфутовый железный прут с заостренными концами. — Я знаю, как им пользоваться, и пойду первым.
Он вручил ей длинный гаечный ключ. Должно быть, это его рабочие инструменты. Ее «инструменты» заперты в «блейзере», а ключи наверху в спальне. Но кто в округе Конард берет оружие на свидание?
Она похолодела от ужаса, представив себе, что может сейчас увидеть в доме. Ее дед… Ей даже страшно подумать. С ним все должно быть в порядке.