– Что приступим, Виктор Николаевич? – произнес он. – Назовите ваши анкетные данные.
– Слушайте, Васильев, – ответил Виктор, чувствуя, что в нем вскипает ненависть к этому человеку. – Вы великолепно знаете все мои анкетные данные, давайте, без театра.
– Гражданин, Абрамов! Вы явно заблуждаетесь, считая меня, своим товарищем. Я, здесь должностное официальное лицо и прошу вас, четко отвечать на все поставленные мной вопросы? Вам, понятно?
– Спасибо, гражданин следователь. Теперь мне все понятно. Можете задавать вопросы, я готов отвечать на них искренно и правдиво.
Абрамов ответил ему на поставленный им вопрос и снова в упор посмотрел на него, следя, как он вносит его анкетные данные, в протокол допроса.
– Скажите, гражданин Абрамов, какими запрещенными законом методами пользовались вы, при работе с арестованным Лобовым.
– Записывайте. Я, Абрамов Виктор Николаевич, не нарушал законности, при работе с арестованным гражданином Лобовым.
Васильев ехидно улыбнулся и отложил в сторону шариковую ручку.
– Слушайте, гражданин Абрамов. Хотите, я в течение часа докажу вам, что вы использовали запрещенные методы ведения допроса? В частности, что вы применяли в отношении Лобова физическое насилие.
– Интересно, гражданин следователь. Я почему-то раньше не замечал за вами такого служебного рвения в работе по раскрытию убийств. Не думаю, что вы сможете выполнить свою угрозу не только за час, как вы говорите, но и за два, три часа. Нельзя доказать законными методами то, что я не делал.
Следователь, молча, достал из ящика стола жалобу за подписью Лобова и процитировал один из абзацев:
«Абрамов раздел меня в своем кабинете и подсоединил два провода, торчавших из электрической розетки к моим половым органам. От разряда электрического тока, я упал и надолго потерял сознание. Когда я очнулся, Абрамов несколько раз ударил меня ногой в пах, а затем два раза по лицу. Он разбил мне нос и губы. Очнувшись в камере, я увидел, что все мое тело, было покрыто гематомами».
Он снова взглянул на Виктора, стараясь увидеть, как на него подействовали эти слова из жалобы арестанта. Абрамову вдруг стало смешно и он, не скрывая этого, расхохотался прямо в лицо следователя.
– Слушайте, Васильев! Не смешите меня, пожалуйста. Неужели, вы считаете, что этим бредом вы заставите меня признаться в не совершаемых, мной деяниях. Раньше я был об вас более высокого мнения.
– Хорошо, Абрамов. Мы посмотрим, что вы запоете, когда я вам докажу все это, – процедил сквозь зубы следователь.
– Вот и хорошо. Доказывайте, а я, посижу, послушаю ваши бредни.
Через два часа Абрамов покинул кабинет Васильева. Зайдя в туалет, он вымыл руки, которые, как ему показалось, он испачкал в кабинете следователя. Виктор высушил руки и направился на выход из прокуратуры.
***
В назначенное время, Абрамов вошел в прокуратуру и по лестнице поднялся на второй этаж. Пройдя по коридору, он вошел в кабинет, в котором кроме Васильева, находился какой-то неизвестный ему мужчина.
– Абрамов! Проходите, проходите, – произнес Васильев. – Надо отдать вам должное, вы как всегда пунктуальны.
Виктор промолчал и сел на предложенный Васильевым стул.
– Что скажите, Абрамов? – поинтересовался он у Виктора. – У вас было время, и вы, наверняка, подготовились к сегодняшнему допросу. Кстати, мне удалось убедить прокурора, и он согласился с доводами следствия о необходимости в возбуждении уголовного дела. Надеюсь, вы догадались, что это уголовное дело возбуждено в отношении вас. Вам вменяется превышение должностных полномочий
Он сделал паузу и посмотрел на мужчину.
– Вам, не кажется, гражданин следователь, что это явный перебор, – спокойно ответил Абрамов. – Вы, мне вменяете одно, а возбуждаете дело, по другой статье.
– Это не столь важно, Абрамов, по какой статье возбуждено это уголовное дело. Главное, что его всегда можно будет переквалифицировать по нужной нам статье. Кстати, хочу вам представить приглашенного мной специалиста психолога Андреева Валентина Ивановича. Думаю, что он не помешает нам, при проведении допроса.
Абрамов промолчал и сделал безразличную мину на своем лице. Этот допрос мало чем отличался от предыдущего. Васильев задавал одни и те же вопросы, на которые он или отвечал, или отсылал его уже к ранее данному им ответу. Иногда в процессе допроса, Васильев бросал на Андреева вопросительные взгляды, но тот, уткнувшись в тетрадь, что там усиленно писал.