– Я советую вам ребята сбросить ваши «пукалки» в снег, сегодня они здесь не прокатывают. Что стоите, или не поняли меня?
Алик что-то сказал ребятам. Те стали доставать обрезы, пистолеты, которые стали бросать в снег. Лобов подошел к Алику и забрал у него пистолет, который тот держал в руке.
– Ну, а теперь, Алик, давай, начнем разговаривать, – произнес Лобов. – Мне вчера твой гонец предъявил «предъяву» в отношении двух лиц. Хочу тебя немного просветить. У меня с Шигаповым нет никакого бизнеса. Он сжег у меня два КамАЗа, я сжег в ответ около десяти машин. Можешь передать ему, он мне не нужен, ни как человек, ни как коммерсант. Можешь работать с ним, я не против этого. В отношении, второго, могу пояснить, он просто «голубой», в прямом смысле этого слова. Поэтому он должен заплатить мне за прекрасный фильм с его участием. Я не думаю Алик, что ты авторитетный парень, будешь дружить и защищать этого голубка.
Алик стоял, не зная, что ответить на слова Лобова.
– Фомич, это все слова, нужны аргументы и факты. Предъяви?
Лобов подошел к автомашине и достал кассету.
– Надеюсь, найдешь, на чем посмотреть. И на будущее, как говорят в разведке, перед тем как войти, подумай, как оттуда выйти.
Лобов махнул рукой и бронетранспортеры, взревев моторами, скрылись в лесу.
Автоматчики двинулись в сторону Менделеевска, где в ста метрах от места стрелки их ожидал арендованный Лобовым автобус. Анатолий разрядил пистолет Алика и отдал его ему.
– Я думаю Алик, что это наша первая и последняя встреча с тобой. Ты не тот человек, который может качать здесь права.
Лобов с ребятами сели в автомашину и развернувшись на дороге, поехали в сторону Елабуги. На дороге, провожая его машину взглядом, стоял Алик и его ребята.
– Ты, что, Алик? Его мочить нужно было сразу, а не устраивать базар, – произнес Мотор.
Алик взглянул на него и молча, ударил того в лицо. Мотор упал, его разбитое лицо покрылось кровью.
– Идиот! Мне, что с обрезами против бронетранспортеров выступать что ли?
Он взглянул на водителя и коротко произнес:
– Домой!
***
Поздно вечером Лобову позвонил Ефимов. Судя по его голосу, он был изрядно напуган.
– Слушай, Фомич! В Казани застрелили Гитлера. Ты знаешь, его завалили прямо у дома.
– Володя! Ты успокойся, его уже не вернешь. Что говорят ребята, кто его мог завалить?
– Не знаю, Фомич, не знаю. Я накануне общался с ним, он все время шутил со мной. В последнее время, Гитлер пытался зажать молодых пацанов, которые с его слов совсем обнаглели и стали требовать часть бизнеса. Старики, в том числе и он, были против этого. Кое-кого они наказали сами, кое-кого он захотел наказать сам. В этот вечер, он попросил меня, что бы я выслал к нему свое человека, однако, его, похоже, опередили. Он оказался первым из стариков, кто погиб в этом конфликте.
– Ты, сам Володя не дергайся. Они сами разберутся между собой. Ты, почему молчишь и не говоришь, как решился вопрос с вашим заводом? Ты утряс этот вопрос?
На той стороне провода повисла пауза. Лобов почувствовал, что не гибель Гитлера заставила его позвонить ему, а страх, который Ефимов испытывал ежедневно, после неудачной попытки покушения на Кашапова Ленара. Причастность Ефимова к покушению, была столь очевидной, что ее даже не нужно было маскировать чем-то. Он, хотел уехать из Мензелинска, но против отъезда была вся его родня.
– Ну, что ты молчишь? Ты будешь говорить со мной или нет? – произнес Лобов.
– Что я тебе сказать, что я – дурак, что ли? Ну, дурак, убей меня за это.
– Зачем я буду тебя убивать, и без меня найдутся люди, которые с удовольствием всадят в тебя с десяток пуль. Как же ты Володя, так прокололся? Направил своих людей на это дело… Я же предлагал тебе услуги Пуха, а ты, почему-то отказался от этого. Деньги, что ли пожалел? Запомни, Володя, в гробу карманов нет. Теперь у тебя лишь один выход, это сбежать из города.
– Не могу Фомич! У меня жена беременная. Если я смотаюсь из города, они убьют ее, я это точно знаю.
– Тогда отправь жену, куда-нибудь, а потом «срулишь» и сам. Я не поверю, что у тебя нет денег, для того что бы укрыть свою семью. Хочешь, я тебе помогу деньгами?
– Фомич! Я устал прятаться и дрожать. От судьбы не уйдешь. Я не думаю, что они завтра нанесут по мне удар. Когда я успокоюсь, вот тогда они и ударят.
– Володя, я совсем недавно встречался с Аликом. Если бы ты, мне раньше обо всем этом рассказал, то я бы их всех положил на этой встрече. У меня была уникальнейшая возможность положить всю эту бригаду в лесу.