Анатолий не на шутку испугался не только за них, сколько за себя лично. Теперь он уже пожалел того таджика, которого застрелил тогда в лесу. Лучше бы он заплатил ему и теперь бы вообще не думал бы об исходе этого дела. Он подошел к офису и, увидев стоявшего около машины Батона, приказал ему готовиться в рейс.
– Фомич, а куда поедим? – поинтересовался он у Лобова.
– Куда надо, туда и поедим! – со злостью произнес Лобов.
Он вошел в офис и, поднявшись к себе в кабинет, позвонил супруге.
– Валюша! Ты прости меня, но мне срочно нужно уехать из города. Куда и насколько, я пока сказать тебе не могу. Как только получится, я свяжусь с тобой.
Он положил трубку и вышел на улицу. Оглядевшись по сторонам, он направился к своему «Мерседесу». Машина, резко тронулась и, подняв облако пыли, полетела по городу.
– Давай, Батон, гони на заимку! – приказал ему Лобов. – Заночуем там, а завтра видно будет, что делать дальше.
Машина летела по трассе словно птица. Вскоре, город скрылся в серой дымке пыли.
***
Лобов открыл дверь и вошел в дом. Он быстро переоделся и вышел на двор. Около машины стоял Батон и протирал жидкостью зеркала машины.
– Батон! Сгоняй в деревню, купи хлеба, водки, ну, короче, что-нибудь поесть, – произнес Лобов.
Водитель с недовольным лицом сел в автомашину и поехал в деревню. Анатолий вернулся в дом и сел в кресло. Пейджер, лежавший на столе, мелко завибрировал. Он взял его в руки и стал читать бегущую по экрану строчку:
– У нас дома, обыск, много милиции, все спрашивают о тебе.
«Быстро они примчались, – подумал он. – Неужели, Пух и Гаранин задержаны милицией?»
Ему не хотелось верить в это, но по-другому он не мог объяснить, почему у него дома проводит обыск милиция.
Он пошарил по ящикам стола и вдруг случайно наткнулся на бутылку с водкой. Водка была старой и, видимо, принадлежала еще старому хозяину дома, но это лишь, обрадовало Лобова.
Он достал стакан и налил в него жидкость. Открыв холодильник, он нашел там банку икры из баклажан. Открыв ее, он выпил водку и закусил икрой.
Лобов взял в руки подаренный Ефимовым пистолет «Макарова» и взвел его. Он еще утром вспомнил свой странный сон, который ему растолковала, старуха.
«Вот она правда старухи, – подумал он. – Все когда-то заканчивается».
Он поднял пистолет и поднес его к виску. Ощутив холод металла, он вздрогнул и положил пистолет на стол. Перед глазами Лобова всплыло лицо жены и маленького ребенка. Чем больше он вглядывался в знакомые ему лица, тем больше и больше ему хотелось жить. Через минуту он понял, что застрелиться у него не хватит мужества, и, сунув пистолет за пояс брюк, направился во двор.
«Мерседес» остановился около дома. Открыв багажник автомашины, Батон начал разгружать автомашину. Они занесли продукты домой и стали готовить себе обед.
– Фомич, что-то произошло? Почему в спешном порядке смотались из города? Ты, знаешь, все дороги перекрыты нарядами милиции с автоматами. Ты, случайно, не знаешь, с чем это связано?
– Знаю, – коротко ответил ему Лобов. – Потому что я впервые в своей жизни понадеялся на своих товарищей, пожалел деньги.
– Я что-то тебя не понял? Какие деньги, какие товарищи?
– Ничего, скоро поймешь, – ответил Лобов. – Сейчас у меня дома проходит обыск, что ищут, я еще не знаю, но все равно, мне это неприятно.
– А кому бы, это понравилось? – произнес Батон. – Мне тоже бы, не понравилось? Что они могут искать у тебя дома, шеф? Я, не думаю, что ты хранишь оружие у себя?
– Где я храню оружие, знают лишь трое, кроме меня. Ты – один из них. Поэтому мне не понятно, что они могут искать у меня дома.
Они поели и стали смотреть телевизор, однако, это им вскоре наскучило.
– Батон! Ты помнишь, Сухареву Татьяну? Сгоняй к ней в Челны, скажи, что я на заимке, если захочет, пусть приезжает.
Водитель, молча, поднялся с дивана и, надев на себя свитер, направился во двор.
***
Батон вернулся около восьми часов вечера. Вслед за его «Мерседесом» двигалась автомашина Сухаревой. Машины остановились около дома, на пороге которого в одной футболке и шортах, стоял Лобов. Увидев, выходящую из автомашины Татьяну, Анатолий, направился к ней навстречу. Он нежно поцеловал ее и, обняв за плечи, повел в дом.
– По-честному, я не думал Татьяна, что ты бросишь все и поедешь сюда ко мне, на заимку, – произнес Лобов.
– Да, я за тобой, Толя, как жена декабриста, готова даже поехать в Сибирь, а не то, что к тебе, на заимку.
– Таня, давай не будем, об этом. Я уже говорил тебе, что семья для меня, дело святое.
– Хорошо, хорошо, Толя. Если не хочешь, я больше не буду касаться этой темы. Я и так, счастлива, что хоть иногда видеться с тобой, разговаривать с тобой.