Поля делились не на полосы, а на огромные площади, засеянные одним каким-либо растением. Вот вся возвышенность занята одной только картошкой. Среди окружающих зерновых она кажется черной, словно дым. Вот ячмень, густой, широколиственных, тянется на несколько километров, словно море, а там овес, в котором человек стоя может спрятаться. По всему видно, что имения больше и богаче даже чем имение пана Загорского.
И нигде ни одной деревни!
Вот уже километров сорок проехали, несколько остановок сделали, проехали два значительных города, а вокруг все имения и поместья.
И все совершенны, куда лучше, чем Загорского.
Вот на картофельном поле шевелиться много машин. Когда трамвай подъехал ближе, Юзик увидел, что они обсыпают картофель. Одна машина впереди ведет четыре машины позади, и за один раз они обрабатывают площадь, которая составила бы половину земли деревни Смоляки.
Дорога вошла в лес. А лес словно сад. Деревья идут ровными рядами, все как один; никаких сучьев на земле. И лес так — же пересекают шоссейные дороги.
За лесом большая низменность. Опытный глаз Юзика сразу заинтересовался, чем она засеяна? По виду казалось — пшеницей, только слишком уж она высокой была: весь трамвай мог бы в ней скрыться. Но Юзик сразу же узнал, что это — трава.
— Вот и мой дом, сказал «эконом», — готовясь к выходу.
— Сено ничего себе, — заметил «учитель».
Здесь Юзик заметил, что на лугу уже работают машины. Сенокосилки резали траву так, что она свистела, словно дерево в лесопилке. Скошенное сено покрыла землю сплошным толстым слоем, так что машинам трудно было повернуться. В другом месте трактора тащили грабли, в третьем — какие-то странные машины с длинными шеями бросали стога. И эти огромные стога стояли также густо, как копны на обычных лугах.
«Это же один гектар даст столько, сколько у нас сто!» — чуть ли не вскрикнул Юзик.
— Кто бы подумал, что когда-то здесь были непролазные болота! — задумчиво произнес «учитель».
— За то и работали! — с гордостью сказал его товарищ. — Даже и сейчас мы не довольствуемся одной, пусть и хорошей, почвой. Мы и сейчас подсыпаем те или иные удобрения.
Теперь Юзик понял, что значат эти ровные каналы и рвы с водой, что пересекали поле, как шахматную доску. Это они превратили трясину в такой богатый сенокос.
— А вот и наше богатство! — показал рукой «эконом».
Юзик тоже глянул в ту сторону и увидел возле леса какое-то пестрое море. Это и было то тридцатитысячное стадо, о котором говорил «эконом».
Огромная площадь была разделена оградками на отдельные площадки, в которых и находилась скотина. Некоторые площадки были пусты. Тут-же протекали каналы, но в этих местах они были расширены и обложенный цементом. В этих каналах-сажалках коровы купались. Для молодняка были отдельные выгородки.
— Они у нас сейчас на даче, — добавил хозяин.
— Неужели выгоднее их так держать и кормить, чем пасти на свободе? — спросил «учитель».
«Эконом» рассмеялся.
— Если пустить всю эту армию пастись, то она истоптала бы все поле, и сама была бы голодной. А теперь нам хватает травы и на лето, и на зиму. А кормить их не так уж трудно. Видишь, у выгородок идут рельсы? Да вот как раз и сам увидишь.
Откуда-то из-за холма выползла какая-то змея и начала разделятся на части и обнимать выгородки. Через несколько минут с каждой стороны, возле самого забора, она остановилась, а вся скотина ринулась к ней и высунула головы сквозь забор. Теперь только Юзик разглядел, что это были вагончики — кормушки с кормом.
— Не только трава, но и приготовленный корм, — послышался голос.
Людей почти что не было. Не было видно и никакой машины, которая везла бы эти вагоны.
— Зимой эти самые поезда также обслуживают хлева. Вагончики проезжающие через фабрику — кухню, по дороге нагружаются и, не останавливаясь, едут дальше. Вся операция занимает ровно столько времени, сколько нужно на переезд поездов через кухню.
— А как же-ж доить их? — не удержался Юзик.
Мужчина посмотрел на него, улыбнулся и сказал:
— Для этого нужно только насадить на вымя резиновые трубки, а дальше уже работает электричество. Если вымя выдоится, трубки автоматически выключаются. А все молоко по трубкам течет в общую трубу и через нее вливается прямо в молочную, где сразу же идет в обработку.
— Это же будет молочная река!
— Так оно и есть, — усмехнулся «эконом».