— Ну как, Сема, вкусно?
Сема, не разжевывая, глотал эти похожие на подошву оладьи и голосом, полным удивленного восторга, отвечал:
— Замечательно! Какой-то особенный вкус!
Бабушка радостно кивала головой и присаживалась рядом с ним:
— А скажи, Сема, ты заметил, что здесь нет и капельки соли?
Тут дедушка, потеряв терпение, тоже вмешивается в разговор:
— Знаешь что, Сарра, я бы на твоем месте так не допытывался. Если ты будешь так долго спрашивать, он рассердится и скажет всю правду.
Бабушка умолкает.
Дед, воспользовавшись наступившим молчанием, сам начинает осаждать Сему:
— Скажи мне, пожалуйста, что будет с Фрайманом? Мне кажется, что в этом деле пахнет твоей рукой.
— Тебе кажется, — улыбается бабушка. — Его жене кажется — вот что плохо! Ты бы видел, как она смотрит на меня. Она бы утопила нас всех в ложечке чая.
— Да-а… — задумчиво произносит дедушка. — Такое время… А скажи мне, пожалуйста, куда они дели Магазаника?
— Не знаю. Отправили в уезд.
— И что же?
— Наверно, расстреляли, — равнодушным голосом отвечает Сема.
— Расстреляли… — ужасается дедушка, но, подумав немного, успокаивается. — А почему бы его в самом деле даже не повесить? Ты помнишь, Сема, у него была подходящая шея!
— Ой! — шумно вздыхает бабушка. — Я не могу слушать ваши разговоры. Какие-то разбойники в доме!
В это время в окне показывается голова Пейси. Он щурит то правый, то левый глаз, трясет головой, подает загадочные знаки Семе.
— Уже пришел твой красавец! — бурчит бабушка. — Полчаса он не может прожить без тебя!
Пейся входит в комнату, кланяется дедушке и хватает за рукав Сему:
— Идем. Комиссар зовет!
— Фиру надо захватить? — деловито осведомляется Сема.
— Не надо. Он ждет тебя одного.
Сема набрасывает на плечи шинель и идет вслед за приятелем. Дедушка провожает их завистливым взглядом: все-таки и у них есть дела! На улице Сема останавливается и испытующе смотрит на Пейсю:
— Что Трофим хочет?
— Я знаю? — раздражается Пейся. — Я ночевал в его душе?
Волнуясь, они входят и комнату комиссара. Трофим поднимает голову и, улыбаясь, спрашивает Сему:
— Где твои веселые глаза?
Сема обижается.
Ему кажется, что комиссар говорит с ним как с мальчиком. И он отвечает отрывисто и зло:
— Закрылись!
— А может быть, откроем?
— Попробуйте!
Трофим расстегнул рубашку и налил в блюдце кипятку:
— Люблю чай. А ты?
— Смотря с кем пить.
— А пакет в Кашины свез бы? — неожиданно спрашивает комиссар.
— Сегодня?
— Молодец! А не стащат у тебя этот пакет?
Сема хмурится и, не гляди на Трофима, отвечает:
— У мертвого!
— А не потеряешь ты его?
— Вместе с собой.
Трофим с удивлением смотрит на Сему:
— Злой черт!.. Придется тебе собираться в дорогу.
— Это правда? — Сема вскакивает со стула и, забыв, что он взрослый, начинает прыгать по комнате. — Там же папа, Трофим!
— Уж я помню об этом, — улыбается комиссар, — хотя он за все время и строчки не написал… А коробку табаку ему свезешь? Есть, Сема?
— Есть! — отвечает Сема, не веря и тревожась.
— Хорошо… — задумчиво говорит Трофим. — А как же быть с бабушкой?
— Не знаю, — растерянно отвечает Сема.
— Вот видишь. Сам просишься, а сам не знаешь, как быть с бабушкой.
— О чем разговор? — вмешивается Пейся. — Бабушку я беру на себя. Что ты смотришь? Мы скажем ей, что Сему вызывает отец. А если это не поможет, я начну ей рассказывать историю, а Сема выйдет с черного хода. Три ступеньки — и он на улице!
— Ну хорошо, Сема, — говорит Трофим и кладет руку на его плечо. — Теперь глаза открылись? Ты рад? И ты не побоишься ехать один? Ты понимаешь, Сема, — один, а кругом все чужие…
— Не побоюсь, — волнуясь, отвечает Сема, — я ничего не боюсь.
— Завтра утром получишь пакет. Лошади отвезут тебя до станции. Идет эшелон в кашинском направлении. Ты рад, Сема? Мы на тебя ставим, как на взрослого парня! Ты понимаешь это, Старый Нос?
Трофим обнял Сему и глубоко вздохнул: «Все-таки хорошая штука — иметь такого сынка!» Друзья вышли на улицу. Сема был озабочен и молчалив, теперь опять радость уступила место тревоге.
— О чем ты думаешь? — Пейся осторожно прикоснулся к приятелю. — Делай, что я говорю!
— Нет, — покачал головой Сема, — нет, я не буду обманывать.
— Ну тогда, хочешь, я могу зайти. Они меня сразу послушают.
— Нет. Я сам. — Сема протянул Пейсе руку. — Рано утром у речки!