Я было немного воспрянул духом, когда Павел Канунников послал ответный гол. Но во второй половине игры, окончательно доконавшей меня, в наши ворота влетели еще два мяча. Забитый пресненскими форвардами на последних минутах гол ничего не изменил. Первенство выиграла команда ОЛЛС со счетом 4:2.
Помню, что после финального свистка судьи, возвестившего о крушении моих надежд, я, затерявшийся в публике юнец, не смог сдержать слез разочарования.
О самоуверенность юности! За пятьдесят лет, прошедшие с тех пор, я добрую сотню раз получал более тяжелые уроки, подтверждавшие глубокую истину – футбол, как жизнь, в нем ничего категорического нет. Амплитуда колебаний качества игры столь велика у любого игрока, а значит, в еще большей степени и у всей команды, что предугадать безошибочно результат той или иной встречи просто невозможно.
Так вот и получилось, что команда футболистов в синих рубашках и белых трусиках стала моей первой учительницей в познании радостей и горестей игры в ножной мяч.
В дальнейшем эта команда стала именоваться ОППВ, что означало – Опытно-показательная площадка Всевобуча. Затем ЦДКА, ЦДСА, ЦДСК МО и, наконец, как мы ее знаем сегодня, ЦСКА – Центральный спортивный клуб армии.
Она прошла нелегкий путь к вершинам спортивной славы. Был период, когда ее успехи достигли фантастических высот. В период с 1946 по 1951 год армейцы пять раз были чемпионами страны и дважды выигрывали Кубок СССР.
Но откуда мне тогда было знать, что ОЛЛС станет одним из мощнейших источников пополнения сборных команд страны и школой воспитания выдающихся футболистов столицы. Портретная галерея учеников, с отличием прошедших эту школу, составит нескончаемый ряд.
Конечно, ее возглавит незабываемый Григорий Федотов.
…Как-то, обмениваясь со мной мнениями о делах футбольных, один из известных футболистов упомянул имя игрока, появившегося у них в клубе «Серп и молот», назвав его «восходящей звездой».
Сидели мы в баре, в который зашли «укрыться от дождя», и неторопливо потягивали пиво. Тогда это называлось среди спортсменов-футболистов «поговорить о тактике».
Хитро-добродушно улыбаясь, Блинков отражал наши скептические реплики. Особенно иронизировал Валентин Прокофьев. Суть возражений в футболе извечная. Видали, мол, и слыхали мы об этих восходящих звездах: «Не та молодежь пошла!» Надо заметить, нам всем троим к этому времени было около ста лет. К тому же Прокофьев выступал в том же амплуа, что и новая восходящая звезда, играл левого края. Он достиг по возрасту предупредительного порога в своей футбольной карьере, и для него наступила пора спортивного увядания. Но нет такого футболиста, который бы это сознавал и не обижался на слова самых близких друзей и тем более тренеров, предупреждающих, что, мол, твоя «нога покоя просит». Прокофьеву, кстати говоря, самому быстрому футболисту всех времен, хотелось продолжать играть за сборную команду страны, выдерживая труднейшую конкуренцию с Сергеем Ильиным. А тут еще «новая восходящая звезда»!
Будучи в жизни чрезвычайно самолюбивым и, может быть, поэтому болезненно застенчивым, Прокофьев в застольной беседе бывал крайне резок в выражениях, и весь разговор мог закончиться крупной ссорой. Но Блинков обладал удивительным качеством. Он никогда не повышал голоса и на все нападки спорщиков отвечал добродушно: да вы сходите, посмотрите!
Выдающийся техник в игре, тонкий ценитель футбола, Блинков с такой обезоруживающей силой убеждения рассказывал о молодом пареньке, что невольно гасил пыл возражений. «Одним словом, талант милостию божию, – заключил он, – сходите и посмотрите».
Поклонник Есенина, Прокофьев, презрительно улыбнувшись, как бы заканчивая спор, произнес свою любимую строку, театрально хлопнув себя ладонью по колену: «…но только лиры милой не отдам!»
Позабыв, как это обычно бывает в бестолковых спорах о футболе, о чем мы спорили, что утверждали одни и ниспровергали другие, я при расставанье с Блинковым все же спросил фамилию «новой восходящей звезды».
– Федотов, – коротко ответил он мне. И наставительно, тоном почти приказания добавил: – Сходи и посмотри.
Вскоре я «пошел и посмотрел». Команда «Серп и молот» играла на стадионе «Сахарники», как мы его по старой привычке называли. Он размещался между Курским вокзалом и Таганской площадью, теперь его, как и многих других, уже нет и в помине.
В восторге я уходил со стадиона. Его пробудил восемнадцатилетний мальчишка из подмосковного Глухова. Всему, что он делал на поле, его не мог научить никакой тренер. Он обладал абсолютным футбольным слухом. Наставники здесь ему были не нужны. Наоборот, они могли у него научиться тому, как бить мяч, как его вести, останавливать или передавать с ходу. Какую, когда и где занять позицию во время атаки или обороны. Как продолжить, развить наступление: путем ли индивидуального вторжения или длинной передачей. Наносить ли удар с ходу или, чуть заметно обработав мяч, с ювелирной точностью отпассовать его для удара партнеру. Как это сделал Пеле, передав мяч Жаирзиньо для завершающего удара по воротам Бэнкса в памятном эпизоде матча Англия – Бразилия на мировом чемпионате в Мексике.
Наблюдая в этот раз за игрой Федотова, я увидел дважды примененный им прием, который показался выполненным случайно, настолько он был сложным, чтобы считать его постоянным тактическим оружием футболиста.
Он дважды, как говорят, замыкал прострельную передачу с правого фланга ударом головой, находясь в низком, лучше сказать, бреющем полете, горизонтально вытянувшись в двадцати – тридцати сантиметрах над землей. Первый мяч попал в боковую стойку. А второй влетел в сетку ворот. Это было маленькое футбольное чудо. Совершенство технического мастерства и тактического расчета. Это была демонстрация чувства футбольного ритма, учтенного в сотых долях единиц времени, пространства и движения. В то время как его партнер по команде Вадим Потапов от центра поля по правому флангу стремительно продвигался с мячом в ногах к воротам противника, Федотов синхронно двигался по левому флангу. Он точно учитывал скорость партнера, наблюдая за мячом. Кроме того, ему нужно было взвесить затраты времени Потапова на замах, дальность полета мяча и определить место стыковки с ним для нанесения удара по воротам. И что важно – не попасть при этом в положение «вне игры»!
Правильное решение заключалось в одном: ударить по мячу нужно головой, находясь в горизонтальном полете вперед. И как мастерски, артистически непринужденно он исполнял этот труднейший заключительный аккорд своей небольшой футбольной симфонии!
И это не было случайностью. В дальнейшем любители футбола не раз становились свидетелями подобных федотовских концовок в футбольных баталиях самого высшего уровня.
После матча я зашел в раздевалку. Мне хотелось посмотреть на любимца местных зрителей. За время игры я убедился в его уже тогда проявившемся прямо-таки магическом влиянии на настроение трибун. Как только мяч попадал к Федотову, среди зрителей начиналось оживление: «Гриша… Гриша… Гриша!..»
Так, до прихода в раздевалку, я уже знал, как его зовут. Меня заинтересовал этот человек, его манера держаться вне футбольного поля, лицо, речь, жесты.
Виновника моего любопытства я увидел сидящим в углу. Он, стягивая с ног гетры и аккуратно расправляя рукой, укладывал их в небольшой чемодан.
Внешне он походил на сельского паренька с простодушным выражением лица, словно только что сошедшего с картины художника-передвижника. Русые волосы с упрямым «петушком» на макушке, с небольшой падающей на лоб челкой, синие глаза, чуть утолщенный книзу нос и мягко очерченный рот с пухлыми губами делали его лицо обаятельным. Его и называли все не Григорий, не Гришка, не Гришуха, а только Гриша. Он молча, степенно складывал свои доспехи в чемодан и, уйдя в это занятие с головой, не проронил ни одного слова. Потом, взяв полотенце, неторопливой крадущейся федотовской походкой двинулся в душевую.
Ему было восемнадцать лет, а он уже заставлял на себя смотреть как на феномен. Между тем его фигура ничем феноменальным не отличалась. Среднего роста человек, с нормально развитыми ногами, с чуть заметным утолщением в коленках и с широкими, как принято говорить, медвежьими ступнями. Но что это были за ноги! «Лучшие ноги страны», – как говорил известный в то время массажист Владимир Иванович Никулин.