— Поможешь мне барахло перенести, ага? — полуутвердительно сказала Нэр, услышав рядом торопливые шаги, — Там немного. Я еще не начинал раскладываться — прям как чуял… Ты вообще откуда свалилась?
— Я… — Айлэмэ помедлила, немного сбитая с толку, потом собралась с мыслями и вкратце повторила то, что уже рассказала Лави.
— Гым, ну Айка, ну дает… — покрутила головой Нэр, то ли возмущенно, то ли одобрительно, — Че ты вообще-то с ней связалась? Она ж рас… — покосилась на девочку, запнулась, продолжила, — разгильдяйка известная!
— Да нет, первый раз такое… — робко попыталась Айлэмэ оправдать подругу, но Нэр отмахнулась:
— Да ладно, знаем мы ее! То стрелки динамит, то врет, как сивая кобыла… Вот однажды должны были мы… — и начала длинно рассказывать про какую-то совершенно невообразимую «подляну», устроенную этой самой Айкой. Примерно на середине рассказа оказалось, что они уже подошли к палатке Нэр, но девушка просто остановилась рядом и продолжила рассказ, то и дело встряхивая головой, чтобы отбросить постоянно лезущую в глаза челку.
— …И тогда Лави сказал ей, чтоб не приходила сюда, не появлялась и даже близко не стояла! — торжествующе закончила-таки историю Нэр и перевела дух. — Понятно?
— Угу… — кивнула Айлэмэ. — А Лави — это кто?
— Чего — кто? — не поняла Нэр. — Ну, Филавандрель, ты же с ним разговаривала! Мы его до Лави сокращаем, а то больно длинно получается.
Айлэмэ очень хотелось спросить, с чего это Лави, да и сама Нэр, вдруг стали «он», когда они явно «она», но девочка решила пока придержать язык — да и Лави сама обещала все объяснить…
Тем временем Нэр уже нырнула в палатку и вытащила оттуда неразобранный рюкзак.
— Так, «пенку» я тебе оставляю. Ты куришь? Ага, я так и думал… в общем, к костру не таскать, ничем не прожигать. Осторожно. Палатка хлипкая, но дорогая, сволочь… Ладно, помогать мне не надо, сам допру. Я пошел, ты тут осматривайся.
Кивнув на прощание и забросив за спину рюкзак, Нэр ушла, а Айлэмэ осталась «осматриваться». Палатка Нэр стояла крайней — помимо нее, на поляне было разбито еще с десяток палаток. Правда, стояли они не на открытом месте, а под деревьями, так что собственно полянка — шагов пятнадцать в длину, чуть меньше в ширину — была свободна. Посередине поляны, у приготовленного кострища валялось несколько бревен — видимо, чтобы сидеть. Перекликающиеся голоса остались позади, среди палаток никого не было, и Айлэмэ решила не вытаскивать вещи — тем более что и вытаскивать было особенно нечего, а просто забросить рюкзак внутрь и идти обратно.
В тот вечер ее помощь почти не требовалась — дриады прекрасно справлялись со всем, что делали, и Айлэмэ только путалась бы под ногами. С полчаса она стояла в стороне, приклеившись к ближайшей березе и чувствуя себя все более неуместной, лишней и вообще ненужной, но потом примчалась Лави и определила девочку бегать по поручениям. Правда, и тут было не все гладко — «пожизнёвые» имена своих сокомандниц Айлэмэ пока не знала, поэтому поначалу все поручения что-либо передать выглядели примерно так:
— Иди скажи Зю… Не знаешь Зю? Во-он, видишь, такая, курносая, на пекинеса похожа? Вот ей скажи, что…
— Слышь, передай Аданэли… Во-он она — у кострища рыжую видишь? И еще скажи тому, длинному, его Чиаран зовут…
Зато так девочка быстро запомнила, кто есть кто — да и как тут не запомнить, когда триста раз за час посылают передать то и это, и еще вон то не забыть.
А когда приготовления к завтрашнему дню (он же первый игровой) закончились, уже стемнело, высыпали крупные летние звезды, и дриады развели костер на своей поляне. Достали гитару. Лави отказалась петь первой и передала гитару Аданэли — миниатюрной девушке с роскошной гривой огненных волос. Аданэль не стала ломаться и вполголоса запела что-то лиричное и неторопливое, а Лави, присев на корточки возле притулившейся на краешке бревна Айлэмэ, шепотом говорила:
— Скажи… Вот у тебя имя из Арды — а ты веришь, что была там? Что ты — та самая Айлэмэ?
Айлэмэ удивленно взглянула на Лави — по ее лицу скользили блики костра, отражались в темных непроглядных глазах, и она не улыбалась.
— Ну… Наверное, где-то она есть, Арда… Или была… Но я не знаю. Мне имя Айка дала…
Лави чуть заметно поморщилась:
— Это все баловство. Не стоит играть в то, чего не понимаешь. И Арда, и мир Сапковского, и Амбер — все они существуют. И мы, — Лави неопределенно махнула рукой в сторону девушек у костра, — мы помним.
— Что? — Айлэмэ ничего пока не понимала, но ей стало безумно интересно, — Расскажи, пожалуйста!
— Да как тебе сказать… — медленно проговорила Лави и задумчиво потерла кончик носа, — нелегко это. Просто мы помним, что мы там были. Я же не просто так взял себе имя. Я действительно был Филавандрелем — там, тогда… И это не единственный мир, где меня носило. Я был и в Арде, и еще много где. И Нэр, и почти все здесь. Некоторым из нас не повезло — мы, как правило, в воплощениях были мужского пола, а здесь вот родились девчонками… Поэтому я и сказал тебе называть Нэр в мужском роде. И Чиарана тоже. Других я тебе потом покажу.
— А… — из сотен вопросов, вертевшихся в голове Айлэмэ, она не могла выбрать ни одного, чтобы задать его прямо сейчас. Хотелось узнать все — и одновременно! — А как это — вспомнили? Расскажи!
— Ну, хитрая! — переливчато рассмеялась Лави, — Сразу тебе все расскажи и покажи! Все — это вряд ли, а немножко можно… Ну-ка, подвинься.
Девочка тут же подвинулась, освободив место Лави, и та села рядом, придвинувшись совсем близко — так близко, что Айлэмэ различала каждую ее ресничку — помолчала немного, вздохнула и спросила:
— Нет, лучше сначала ты мне скажи… Вот ты прочитала Властелина… Сильм читала? А еще что? Ага, чекушку тоже, Черную Книгу, в смысле, и Ведьмака читала, молодец… Вот прочитала ты это все. Тебя что-нибудь оттуда — цепляет? Кажется — своим, родным? И как оно тебя цепляет? Расскажи картинку. Или ощущение, или что там у тебя есть…
Девочка помолчала, собираясь с мыслями. Да, ее, по выражению Лави, «цепляло», но еще никому она не рассказывала об этом, хотя вроде бы все были свои. Но сейчас… Лави молча ждала. И Айлэмэ, переведя дух, начала:
— Знаешь… Вот там, в самом конце Властелина, когда все уплывают… Помнишь — про серый туман, который превратился в серебристую завесу, и она отворилась, и все увидели зеленый берег и сияющие вершины гор… И про Прямой Путь — как некоторым… удостоившимся… искавшим… если идти и искать как следует, если этого очень хотеть… однажды таким людям… или не людям… открывается тот берег… — голос девочки пресекся и она замолчала, сглатывая слезы. "Ну вот… Опять невовремя…" А что же делать, если именно эти образы каждый раз заставляли ее сердце сжиматься от боли и тоски…
— Молодец… — тихо-тихо, голос-шелест у самого уха, — Значит, Видеть ты умеешь… — Лави так произнесла это «видеть», что сразу стало понятно — это именно Видеть с большой буквы. — Еще есть?
— Немножко, — таким же едва слышным шепотом ответила Айлэмэ, — когда про эльфов в Ведьмаке читала… Там есть… Вот где у эльфов — мелкие такие зубы, и почему-то когда про кровь он там пишет… И про розы… На развалинах, на белых камнях…
— Хорошо… — Лави кивнула, — значит, умеешь — хоть немножко… Это и называется — Видеть. Похоже, что ты помнишь все это — значит, тебя там было, и ты можешь это увидеть — если захочешь, если будешь стараться.
— Но разве это… Я же просто представляла…
— Нет, нет, это совсем другое! Знаешь, я вижу в тебе что-то… Знакомое… — Лави помотала головой, — Нет, об этом потом. Сначала просто — посмотри, что я тебе скажу…
Она начала рассказ, и Айлэмэ слушала, затаив дыхание — настолько удивительный, новый мир открывался пред ней! Существа, умевшие видеть другие миры. Помнившие свои предыдущие жизни. Вспоминавшие друг друга. Встречавшие прежних знакомых, друзей, врагов… Существа, которые не просто читали про Арду, про мир Ведьмака — а видели их. Были там. Существа, не имевшие тел — приходящие "на погостить". Существа, от которых приходилось отбиваться. Существа, которых приходилось спасать… И — "Я помню. Я вижу." — когда знаешь и осознаешь себя — себя другого…