— Это только говорится, что он играет, как Лабурдоннэ, — сердито сказал Андерсен Эджу. — На самом деле он играет значительно лучше!
В другой раз Андерсен сказал в присутствии ряда мастеров:
— Никакой дурак не станет играть против Морфи открытых дебютов, чтобы не попасть под одну из его страшных атак. Беда лишь в том, что в закрытой игре он оказывается ещё сильнее!
В кафе «Де ля Режанс» после окончания матча Андерсен заявил публично:
— Мистер Морфи всегда делает не просто хороший, а обязательно наилучший ход. Мы же делаем просто хорошие ходы, а потому и проигрываем. Никто не может рассчитывать с ним на большее, чем одна-две случайные победы в матче.
— Но, герр Андерсен, — вступил кто-то из присутствовавших. — Не кажется ли вам, что сейчас вы играете хуже, чем играли с Дюфреном?
— Нет! — покачал тяжёлой головой прусский чемпион. — Я не играю хуже. Но Морфи просто не даёт мне играть лучше. С этим человеком бороться бесполезно, он слишком силён для меня. Он точен и безошибочен, как механизм, а я всего лишь простой смертный…
Одиннадцатая партия игралась в последние дни угасающего 1858 года. После 35 ходов фигуры Морфи грозно нависли над позицией рокировки чёрного короля. Андерсен долго искал спасения, затем опустил голову и закрыл рукой глаза. По лысому, блестящему, как слоновая кость, черепу стекали мелкие капельки.
Поражение стало фактом. Андерсен отнял руку и выпрямился в кресле, все молчали.
— Мсье Морфи! — сказал на своём ужасном французском языке Андерсен. — Вы выиграли матч потому, что вы сильнее меня. Вы сильнее всех игроков мира, живых и мёртвых. Я горд, что живу в одно время с вами!
Никто не смеялся над его грубым прусским акцентом.
— В мире нет другого игрока, — он горделиво поднял лысую голову, — который расправился бы с Адольфом Андерсеном со счётом 7:2! Мсье Морфи, я сдаю матч и поздравляю вас — сильнейшего шахматиста всех времён!
Последние слова потонули в восторге зрителей.
Андерсен пожал Полу руку, сгорбился и быстро вышел из номера, где бушевал восторг.
Это были первые лестные слова, сказанные Андерсеном Полу в глаза, и единственные.
Андерсен быстро утешился — вечером того же дня он показывал в кафе «Де ля Режанс» свои проигранные партии, хохоча и вздымая руки к небу.
Своё выступление Андерсен закончил так:
— В Берлине мной будут недовольны, но я отвечу попросту: мистер Морфи обещал приехать, объясняйтесь с ним сами!
До отъезда Андерсена оставался ещё один день, и его было решено использовать для серии лёгких партий. Условились начинать все партии непременно гамбитами. Матч длился всего три с половиной часа и окончился в пользу Пола со счётом 5:1.
— Невозможно играть с этим парнем! — добродушно сказал Андерсен, отправляясь укладывать чемоданы.
Вечером в его номер зашёл Эдж и показал Андерсену последний номер газеты «Иллюстрэйтед Лондон ньюс», где была прокомментирована одна из проигранных им Морфи партий.
Примечания принадлежали Стаунтону и заканчивались фразой: «такая игра недостойна победителя лондонского турнира 1851 года!» Прочитав это, Андерсен лукаво усмехнулся.
— Я не первый день знаком с мистером Стаунтоном, — сказал он. — Когда он проиграл мне в Лондоне, не было болезни, которой он бы не страдал в тот день… У мистера Стаунтона по любому вопросу есть два мнения: одно — для себя, второе — для печати. До свиданья, герр Эдж, передайте герру Морфи моё безусловное восхищение!
И Андерсен уехал к себе в Бреслау.
После его отъезда Пол решительно заявил, что не будет больше играть ни матчевых, ни лёгких партий. Все корифеи были побиты, серьёзных противников, кроме Стаунтона, не оставалось.
Пол решил, что впредь будет играть только на фору.
Для начала он послал вызов Гаррвитцу, предлагая ему пешку и ход вперёд. Гаррвитц отклонил вызов (в довольно почтительных выражениях), ссылаясь на то, что он является шахматистом того же класса, что и П. Морфи, а потому не считает для себя возможным получать фору.
Полу так хотелось сыграть такой матч, что он, зная невероятную жадность Гаррвитца к деньгам, предложил играть матч на довольно значительную ставку. Однако и этот соблазн не подействовал — Гаррвитц уклонился от игры.
— Неужели вы рассчитываете выиграть у Гаррвитца на пешку и ход вперёд? — недоверчиво спросил у Пола Эдж.