Многие плантации переменили хозяев, северные банки отныне контролировали всё. Янки облепили Юг, как облепляют мухи падаль. Они торговали, основывали предприятия, строили мануфактуры вплотную у хлопковых полей, прокладывали железные дороги и поднимали эксплуатацию негров на новую, научную высоту.
Рассмотрев свои финансовые дела, семейство Морфи увидело, что они плачевны. Некоторые банковские счета были конфискованы, а наличные деньги прожиты в Европе и во время путешествий. У Пола не оставалось вообще ничего, самой богатой из всех оказалась Эллен.
Старый дом был отремонтирован, адвокатская контора Пола была уничтожена при ремонте.
Он перебрался наверх, а весь нижний этаж решено было сдавать под торговые склады. Плата за аренду да кое-какие остатки личных состояний — вот и всё, что осталось у семейства Морфи к концу 1865 года.
XX
Медленно, трудно затягиваются раны, нанесённые войной. В притихших городах Юга почти нет здоровых молодых мужчин — они остались на полях сражений. Лишь старики да калеки видны на тротуарах.
Все креольские семьи — в трауре, старые женщины оделись в чёрное навсегда, до своего последнего дня. Даже нарядных колясок, запряженных холёными лошадьми с коротко подстриженными хвостами, почти не видно на улицах.
Деньги креолов проглочены войной или уплыли в лапы победителей. Город тих нехорошей, кладбищенской тишиной.
Пол Морфи, маленький, нарядный, как парижская модная картинка, медленно идёт по Канал-стрит. Он совершает свою ежедневную утреннюю прогулку, он бережёт своё здоровье и отличается редкой пунктуальностью в выполнении предписаний врача. В глазу у него монокль, в руках тросточка, он ловко помахивает ей, как это делал когда-то дядя Эрнест.
Сколько времени убито на эту высокую технику! Впрочем, стоит ли его жалеть, это пустое и ненужное время?
Пол доходит до угла Роял-стрит и Рю-Сен-Луи, покупает утреннюю газету и входит в старинный отель «Сен-Луи».
Он усаживается в прохладном холле, куда не попадает солнце, и проглядывает газету от начала до конца. Крохотный негритёнок подкрадывается со щетками и бархоткой, обмахивает Полу лакированные лодочки, получает медяк и исчезает.
Пол выходит из гостиницы, спускается по Роял-стрит, поворачивает на Рю-де-Шартр.
Сегодня воскресенье — Пол входит в собор и прослушивает красивую праздничную мессу.
Вы не ослышались, Пол Морфи теперь регулярно посещает собор на Рю-де-Шартр. Не то, чтобы он уверовал в бога, конечно нет! Но в этих старинных традициях есть своя красота, своя прелесть.
Mесса кончилась. Подошёл швейцар в пышном костюме и двууголке. Пол положил на серебряную тарелочку серебряную монету и вышел на улицу.
Он останавливается на Джэксон-сквере, любуется тем, как красиво вырисовывается старинный собор на фоне зданий Кабилдо и Понталва. Здесь самое живописное местечко в старинном креольском районе Вье-Каррэ.
Постояв минуту, Пол отправляется на шумный Французский рынок. Хорошенькая цветочница Роза прикалывает к отвороту его пиджака самый красивый цветок своей корзинки: мсье Пол — постоянный клиент и очень знаменитый. Он прославился чем-то в Европе, Роза не может припомнить, чем именно…
Затем он заходит в кофейную, где почтенная чернокожая тётушка Зизин наливает ему огромную чашку кофе с молоком: никто в Новом Орлеане не умеет варить кофе так, как варит Зизин.
Пол идёт по Роял-стрит. Дойдя до Эспланад-стрит, он поворачивает на Рампар-стрит и входит в небольшой домик. Здесь живёт его старший брат Эдуард. Пол часто заходит к брату. Пол известен в Новом Орлеане как примерный сын и брат. Воистину он очень изменился.
Мистер Эдуард Морфи по-прежнему занимается маклерством по хлопку, и, по слухам, дела его хороши. Этим в Новом Орлеане могут похвалиться немногие.
У Эдуарда — трое детей, два мальчика и девочка Реджина. Ей-то и предназначается пакет со сладостями…
Пошутив с детьми, Пол проникает в обвитую диким виноградом беседку, где стоит его любимое кресло. Пол садится, закрывает глаза и дремлет. Он встал рано. Почему и не подремать, если ласково греет солнце и пчёлы убаюкивающе гудят над лучшим в городе цветником, принадлежащим его дорогому брату Эдуарду? Ведь никаких спешных дел у него нет…
И мистер Пол Морфи дремлет так часа полтора или два. Он просыпается лишь к обеду и первым делом спрашивает у золовки: ждут ли кого-нибудь?
Иногда она отвечает: нет, Пол, будут только Хинксы. И тогда Пол вновь закрывает глаза. Если же она говорит, что будут гости, Пол хмурится и начинает собираться восвояси. Он не выносит чужих, новых людей: они всегда задают глупейшие вопросы именно о том, что он всеми силами старается забыть… И вообще он не нуждается в новых друзьях, его дружбу надо заслужить, а это не так просто… Нет, с него вполне достаточно старых друзей, точнее — друга: Шарль Амедей де Мориан, хоть и покалеченный после Геттисбурга, неизменно присутствует в его жизни.