Он был моей семьей, единственной семьей, которую я когда-либо знала, хотя мы и не были одной крови. Наши матери были принесены в жертву в ритуале, проводимом Орденом Умбры, чтобы открыть разлом в нашем мире. Боги теней забрали двух выживших девственниц-жертв в качестве любовниц — так мы и появились на свет.
Наши матери не пережили наших родов.
Мы были наполовину людьми, наполовину тенями, единственными существами в своем роде.
Малахия родился на день раньше меня и был подарен ордену. Он утверждал, что чувствовал одиночество в своей душе, пока ждал моего появления в этом мире, и что с моим рождением на следующий день всё вдруг стало на свои места.
Однако то, что он сказал, не могло быть правдой. Он был всего лишь младенцем, ему был всего день от роду. Откуда он мог что-либо знать? Но он всегда обладал глубоким внутренним чувством понимания и мог видеть нечто выходящее за рамки обычного.
— Я-я не избегаю тебя. Этот ручей такой красивый, и он мне нравится, поэтому я пришла сюда поиграть… раз уж со мной больше никто не разговаривает.
И никто не хотел со мной разговаривать. Он мучил всех в лагере, кто осмеливался приблизиться, делая меня изгоем.
Я не знаю, как мы к этому пришли. Раньше он был таким добрым, мое вечное чувство комфорта и поддержки. Но, казалось, он изменился за одну ночь, как только обрел свои силы. Шепот теней в его голове свел его с ума.
Он приблизился с нечеловеческой, крадущейся тишиной, запустив руку в мои коротко остриженные рыжие волосы.
— Тебе не нужен никто, кроме меня. Ты должна быть благодарна за то, что я сделал. Ты сблизилась с другими, стала слишком обычной, — сказал Малахия, выплевывая это слово, как будто оно было неприятным. — Ты не поймешь, пока не станешь старше и твоя магия не оживет, когда голоса откроют правду.
Я вздрогнула от его тона, зная, что он зол и что за это придется чертовски дорого заплатить.
Так было всегда.
— Но ты же моего возраста, — прошептала я в свою защиту, осторожно, чтобы не расстраивать его еще больше. — Если моя магия вообще существовала, она должна была проявиться уже сейчас.… Я не такая, как ты, Малахия. Я скорее обычная чем нет.
Я не знала, почему он был одарен магией теней, а я нет, но после того, как увидела, как он изменился, когда получил свою магию, и то, как шепчущие голоса Иного Мира сводили его с ума, я не хотела магии. Никогда.
Гнев просочился из глубины его пор, когда я использовала слово обычная, и его рука двинулась вниз, когда он обнял меня за шею, мягко сжимая.
— Мы одинаковые. Твоя магия проявится, но ты не будешь задавать мне вопросов. Не забывай, что я пришел в этот мир раньше тебя и всегда буду знать больше, чем ты.
Всего на день, хотела возразить я, но вместо этого кивнула, и его хватка ослабла, когда я сдалась.
Я жаждала разозлиться и дать ему отпор, но это было бы бесполезно. Я была бессильна, как и все в ордене. Они все низко кланялись ему, этому тринадцатилетнему мальчику, и я тоже.
Моя голова покорно опустилась, и он ослабил хватку и отступил назад.
— Почти время обеда. Возвращайся в лагерь… — его голос затих, глаза остекленели, когда он наклонил голову, прислушиваясь к тихому шепоту. Я сама не могла расслышать слов, но часть меня часто задавалась вопросом, не был ли он одержим.
Я приготовилась ко всему, что он услышал. К сожалению, шепот никогда не был приятным, и за ним часто следовали хаос и смерть от его рук.
— Что вы имеете в виду? — спросил он голоса в своей голове, черный цвет медленно вытеснял синеву его радужек.
Малахия молча стоял, прислушиваясь к словам, которые вертелись у него в голове, прежде чем ответить на незнакомом языке, состоящем из рычащих и шипящих слогов, от которых у меня по спине пробежали мурашки.
Запах горелого мяса и обугленной земли проник в мои ноздри, и дурное предчувствие покалывало основание моего черепа.
Он взял меня за запястье и, не говоря ни слова, потащил обратно в лагерь, его хватка была достаточно крепкой, чтобы перекрыть кровообращение. Все, что я могла сделать, это следовать за ним, мои ноги вязли в грязи, чувство надвигающейся гибели усиливалось с каждым шагом.
Редеющая линия деревьев указывала на наше прибытие, запах пламени и дыма становился все сильнее по мере нашего приближения. Крики эхом разносились в темноте, невнятные просьбы и мольбы.
Золотой герб и серебряные доспехи, которые надевали солдаты Камбриэля, отправляясь на битву, мелькали у меня перед глазами.