— Оставь нас, Эулалия. Нам нужно кое-что обсудить.
— Нет, я не уйду, пока мы не узнаем, что она имеет в виду. Сколько я себя помню, ты всегда хотела знать, кто ты. Я хочу быть рядом с тобой, когда ты узнаешь.
Я уставилась на Глендору.
Не надо.
Но она видела мой страх, и ее глаза светились радостью.
Я сглотнула, готовясь к тому, что будет дальше.
Правда.
Моя магия била и царапала мою кожу, но я подавила ее. Она возмущалась тем, что мне говорят, что делать, и просачивалась из пор моей кожи, прожигая одежду. Блестящее золото растеклось по венам моих рук и вцепилось в шею.
Нет. Остановись, я приказала.
Старая ведьма хихикнула.
— О, она тебе не сказала? Полагаю, я понимаю, почему нет. Я имею в виду, в конце концов, она…
Было слишком поздно.
Моя магия вырвалась из меня яростным взрывом, палатка озарилась золотой вспышкой света, окутывая тело Глендоры огнем.
Я даже ни разу не подняла рук, хотя из них струилась магия.
Моя магия взяла верх, не оставив мне ни воли, ни пути. У меня отвисла челюсть, когда Глендора закричала, и к ее крикам ужаса присоединились крики Эулалии.
Я подняла руки и уставилась на них.
— Отзови ее обратно, Далия! Отзови ее сейчас же! — крикнула Эулалия, и мои глаза встретились с ее, расширенные от страха.
Моя голова резко повернулась к Глендоре, и я подняла руку, отводя золотое пламя, охватившее ее тело.
Но было слишком поздно спасать провидицу.
Моя магия счастливо гудела, возвращаясь в ту яму глубоко внутри меня, и удовлетворенно мурлыкала.
Ужас охватил меня от того, что я натворила. Я не хотела.
— Я… мне жаль. Я не знаю…Я не знаю, почему я только что это сделала, — прошептала я, больше для себя, чем для Эулалии.
Крики Эулалии о помощи наполнили палатку, несомненно, привлекая внимание ведьм снаружи. Я застыла, когда мое видение заплясало между ней и моими руками, руками, которые, я не знала, были способны на что-то подобное. Мои глаза крепко зажмурились, когда я захотела исправить то, что только что произошло.
— Эулалия.
Я несколько раз повторила ее имя. Крик. Мольба о прощении. Но она не ответила. Ее грудь вздымалась, и она с посеревшим лицом уставилась на провидицу в крайнем ужасе.
Старая ведьма была все еще жива, брызгала слюной и хватала ртом воздух, но жить ей оставалось недолго. Она перенесла слишком много повреждений.
Я поджала губы, и желчь поползла вверх по моему горлу при виде нее, при том, что я сделала.
— Твоя магия вышла из-под контроля! Ты вышла из-под контроля! — голос Эулалии эхом отдавался у меня в ушах. — Я предупреждала тебя, что это случится, не так ли? Что подавленная магия не приносит ничего хорошего! — ее лицо исказилось, наполнившись огнем и злобой, она стиснула зубы, словно сдерживая слова, которые хотели вырваться наружу. Слова гнева и отвращения.
Она выглядела так, словно ненавидела меня. Я не могла винить ее.
— Прости, — мой голос прозвучал мягко и низко, слова были едва разборчивы.
Голос Эулалии дрогнул.
— Ты сказала, что контролируешь ситуацию…
— Я думала, что я…
Ее глаза заблестели, и на мгновение она смягчилась и потянулась к моей руке, но передумала и отдернула ее, словно осознав, насколько опасной была эта рука.
— Я не хотела, чтобы это произошло. Это просто взяло верх.
— Что ты скрываешь, Далия? Магия действует не сама по себе. Она воздействует на чувства и эмоции своего носителя. Ты хотела помешать ей говорить. Тебе есть что скрывать. Намеренно или нет, ты виновна в этом. Ковен жаждет твоей крови, — ее взгляд переместился на Глендору, глаза которой медленно затуманивались, дыхание становилось все более прерывистым с каждым мгновением. Эулалия вздрогнула. — Кто ты такая?
— Я не могу тебе сказать, — прошептала я. — Есть вещи, которые никто не должен знать обо мне… даже ты.
Ее взгляд стал жестче.
— Я тебя вообще знаю? Неужели все было ложью? Что я такого сделала, что заставило тебя думать, что мне нельзя доверять?
Я доверяла Эулалии, но часть меня была в ужасе. Что бы она почувствовала, если бы узнала, что я полутень? Как только секрет становится достоянием общественности, он недолго остается секретом.
Я не могла так рисковать.
Я повернула лицо к сломленной провидице, распростертой на полу палатки и испускающей последние вздохи.
— Тебе нужно идти, Лали. Солдаты будут здесь с минуты на минуту, и ты должна сосредоточиться на безопасности своего ковена. Мы можем поговорить об этом позже. Я… я расскажу тебе все, что ты захочешь знать, в разумных пределах, но сейчас твоя безопасность должна быть приоритетом.