— Ваша миссия не увенчалась успехом? — я спросила, когда он промолчал.
Он немного поколебался, прежде чем ответить.
— В глазах моего отца миссия будет неудачной, но, честно говоря, я испытываю облегчение. Когда мы добрались до лагеря, там ничего не было. Я предполагаю, что кто-то предупредил ведьм. Возможно, провидец… или, возможно, предатель Короны.
— О, — ответила я, чувствуя, как он сверлит меня взглядом. — Полагаю, возможно и то, и другое.
Эйден крепко схватил меня за руку и заставил остановиться, повернувшись ко мне лицом. Его пристальный взгляд изучал мое лицо.
— Что ты на самом деле делала сегодня вечером? — прошептал он. — Кроме моих людей, никто не знал, что мы отправились на сбор. Никто, кроме тебя.
Стальной взгляд его глаз выбил воздух из моих легких.
Он знал.
Он знал, почему я была здесь сегодня вечером, или, по крайней мере, у него были подозрения, что это я предупредила ведьм.
— На что ты намекаешь? Я… я сказала тебе, что я делаю. Ты мне не веришь?
Он нахмурился и покачал головой, будто не хотел даже допускать такую мысль, но чувствовал бы себя идиотом, если бы проигнорировал очевидное.
— В это трудно поверить. Сегодня вечером ты была явно расстроена из-за сбора и высказала свое мнение. Ты была единственной, кому я рассказал об этом, не считая тех, кто был в моем отряде, и вдруг ты появляешься здесь, глубоко в Проклятом Лесу, посреди ночи. Не говоря уже о том, что капюшон твоего плаща явно подгорел, а лагерь ведьм был сожжен. В лучшем случае это кажется подозрительным.
Я запнулась. Лгать мужчине, которого я любила, было чем-то, чего я никогда не хотела делать. Я хотела сказать ему правду, но не могла не задаться вопросом, что произошло бы, будь я до конца честной. Он мог бы рассказать своему отцу о моих действиях и осудить меня как предателя. Это был риск, на который я не хотела идти. Шансы на то, что он простит меня или промолчит о моей измене, были невелики. Поэтому я сделала единственное, что могла.
Я солгала.
— Как ты смеешь, — сказала я, уворачиваясь от него. — Как ты смеешь считать меня виновной в государственной измене и обвинять во лжи. Ты знаешь меня лучше, чем это, — мой голос дрогнул, не потому, что его обвинение причинило боль, а потому, что он знал меня достаточно хорошо, чтобы понять, чем я занималась.
Его голос смягчился.
— Ты можешь рассказать мне все. Я сохраню твои секреты. Не лги мне. Пожалуйста.
В тот момент я почувствовала необходимость рассказать ему все.
Но из-за правды погибли люди.
Мой рот приоткрылся, секреты внутри меня угрожали выплеснуться наружу, в то время как его глаза встретились с моими с желанием услышать всю правду до последней. Я поднесла руку к его лицу, большим пальцем медленно обводя контуры его щек, запечатлевая в памяти выражение, которое у него было. Выражение его лица было наполнено любовью и заботой, и я наслаждалась этим моментом.
— Эйден, я говорю тебе правду. Я докажу тебе. Я просто ищу лунный цветок. Больше ничего, — ложь показалась мне кислой на вкус.
Плечи Эйдена опустились, все его поведение выражало разочарование.
— Тогда ладно. Давай поищем твой цветок.
Он повел меня обратно к ручью, и я последовала за ним, зная, что должна найти способ заставить этот цветок появиться волшебным образом. Я увязла слишком глубоко, и единственным выходом было сделать ложь правдоподобной.
Иногда Редмонд испытывал меня, предлагая выращивать травы с помощью простой магии. Иногда мои усилия увенчивались успехом, но часто они заканчивались полным провалом, в результате чего появлялись кучи сожженной зелени.
Мы шли дальше, и я изо всех сил пыталась представить длинные белые лепестки лунного цветка и виридиевые листья, которые окружали его, но образ не укладывался в голове. Если бы я могла представить себе его, у меня, возможно, был бы шанс воссоздать это.
Я нервно прикусила губу, как только мы достигли ручья, и посмотрела на Эйдена, не нуждаясь в том, чтобы его недоверчивый взгляд следил за каждым моим движением.
— Эйден, как ты думаешь, сможешь ли ты стоять на страже и высматривать что-нибудь необычное? Этот лес вселяет в меня беспокойство. Я не хочу, чтобы мы оба отвлекались.
Лес на самом деле не вызывал у меня беспокойства. Напротив, я любила его, дом моего детства.
Он мгновение оценивал меня, затем коротко кивнул.
— Да, но поторопись. Я не хочу оставаться здесь надолго. Этот район небезопасен.
Ярко-голубая вода неслась по каналу, а листья окаменевших деревьев были залиты лунным светом, который придавал местности разноцветный оттенок. Здесь царило ощущение спокойствия.