Было вполне разумно, что мой разум вызвал его в такое время.
Я снова переключила свое внимание на тела передо мной. После этого вызволения из тюрьмы не должно остаться никаких следов, поэтому я вытащила дротики из стражников и прокралась через вход, нырнув в потайную нишу. После предварительного сканирования я двинулась дальше в подземелье, обыскивая камеры в поисках женщин.
Все помещение провоняло мочой и рвотой. Запах ударил мне в ноздри, и я подавила рвотный позыв, плотно замотав шарфом рот и нос, чтобы заглушить зловоние. Но запах оставался, как бы плотно ткань ни прижималась к моему носу. Каждую камеру занимали изможденные люди, слишком усталые, чтобы заметить тень, крадущуюся мимо них, давая понять, что они давным-давно отказались от жизни.
Я искала и звала женщин, надеясь найти их, но их нигде не было видно. Разочарованно выдохнув, я хлопнула рукой по каменной стене, сбивая покрывавшую ее пыль. Я закашлялась и чихнула от вторжения клубящейся грязи и отступила на шаг, чуть не споткнувшись, когда моя нога провалилась в какую-то темную яму, приземлившись на холодный металл.
Я внимательнее присмотрелась к своей ноге, отметив, что она находилась на металической ступеньке ведущей вниз.
В подземелье была потайная лестница, которая спиралью уходила вниз, в темноту. Естественно, я спустилась по лестнице, чувствуя, как тяжелая, холодная тяжесть железа давит на мою кожу. Обычно у меня не было сильной реакции на железо, но эта часть подземелья была так сильно забита им, что даже я могла это почувствовать.
Мне не нужен был свет, чтобы видеть, куда я иду. Все, что мне нужно было делать, это следовать за атмосферой мучений и боли, которая проникала глубоко в тюрьму. Стены из железного материала становились все толще, и чем дальше я заходила, тем более удушливым становился воздух. Антимагические руны наполняли туннель в конце лестницы, обозначая, чем на самом деле было это место: подземельем для тех, кто владеет магией.
Я шла на цыпочках по туннелю, чувствуя, как руны вытягивают мою кровь и высасывают энергию. Неправильность этого места пробралась мне под кожу, и я пошевелила плечами, чтобы избавиться от ощущения склизкости.
Невозможно было сказать, какие зверства здесь происходили.
Мое внимание переключилось на звук лязгающих цепей и приглушенное хихиканье, и я нахмурилась, прислушиваясь к странному шуму. Чем ближе я подкрадывалась, тем громче и хриплее становился смех. Странно было слышать этот звук в таком темном месте, как это. Тот, кто был здесь, внизу, казался почти счастливым.
Остановившись в конце туннеля, я приготовилась к тому, что будет дальше. Кто-то был здесь, внизу, и прекрасно проводил время, что могло означать только одно: он был сумасшедшим.
Глубоко вздохнув, я вышла из тени и оказалась в том, что можно было описать только как камеру пыток. Комната была плотно обита железными прутьями, а снаружи вдоль стен тянулись цепи, стойки и различные инструменты.
Я замерла, услышав смех, эхом разнесшийся по залу.
Три женщины, которых я искала, были привязаны к центральному столбу в центре комнаты. Они болтали и хихикали, как во время чаепития, гоняясь друг за другом вокруг шеста, к которому были привязаны, как будто все это — их заключение и возможная казнь — было одной большой шуткой.
Что за черт?
Я осторожно приблизилась к железным прутьям, окружавшим камеру, и откашлялась.
Женщины остановились и уставились на меня, их рты широко растянулись в ужасающих улыбках, от которых у меня мурашки побежали по коже.
Айфе подошла к железным прутьям, в ее глазах светился голод.
— И кто же ты такая?
Я потеряла дар речи. Эти женщины больше не были милыми маленькими девочками из моего детства. Что-то порочное лежало саваном на их аурах, отравляя их души. Они казались… испорченными.
Я сняла шарф с лица, чтобы показать, кто я, и мои губы скривились в хмурой гримасе.
Женщины возбужденно захихикали.
Айслинг — старшая — выступила вперед.
— О, Дуана, как я рада тебя видеть! Я вижу, ты решила навестить нас в нашу последнюю ночь.
Я не находила слов. Казалось, их не волновало, что завтра их убьют. Я пришла, чтобы спасти их, поговорить с ними и выяснить, что произошло той ночью, но теперь… не знала, что сказать.