Они бросили меня в пыли, не оглядываясь назад. Отреклись от меня, чтобы жить своей собственной жизнью и приключениями. Возможно, я это заслужила. Каждый из них ушел из-за моего выбора, моих действий. Они сбежали из черной дыры, которой была я.
Габриэлла повела плечами в такт музыке группы, и я подумала, не станет ли она моей следующей ничего не подозревающей жертвой. Эта мысль была отрезвляющей.
— Они все такие привлекательные, — сказала Габриэлла.
У нее потекли слюнки, когда она уставилась на группу фейри, сидящих за центральным столом. Дверь позади меня открылась, и воздух изменился. Голодный взгляд Габриэллы переместился на вошедшего, ее зрачки расширились.
— Кто это?
Я нетерпеливо обернулась, надеясь, что вошедший окажется кем-то определенным, но мое сердце упало от разочарования, когда я увидела мужчину. Это был не Райкен, но он был следующим лучшим человеком — парой Эулалии.
Фин оглядел комнату, прежде чем подойти к столу фейри, но когда его взгляд встретился со мной, он замер и быстро повернулся к двери.
Я встала.
— Он мой друг. Я сейчас вернусь.
Я остановилась как вкопанная. Вероятно, это была не очень хорошая идея оставлять Габриэллу, но, возможно, это моя единственная возможность выследить Райкена.
— Просто не пей больше волшебного вина и не снимай капюшон.
— Да, миледи! — крикнула Габриэлла, саркастически отсалютовав мне.
Я предупреждающе прищурилась, зная, что оставлять ее в таком незнакомом месте рискованно, но я теряла время. Мне нужно было поговорить с Фином. Скорее всего, он был здесь, чтобы встретиться с Райкеном, и я не могла позволить ему предупредить его об уходе. Я раздраженно ушла, молясь, чтобы у меня не было неприятностей, и погналась за ним.
Я распахнула дверь таверны и вышла в прохладную ночь, разыскивая Фина. Он спешил уйти и явно избегал меня. Я искала его, но его нигде не было. Подойдя к линии деревьев, я продолжила поиски, но моей единственной компанией была я сама и маленькие птички, порхающие в ночи. Побежденная, я привалилась к дереву, чтобы отдышаться.
Должно быть, он отсеялся.
— Он не хочет тебя видеть, — раздался суровый голос, разорвавший ночную тишину.
Фин стоял в тени. Я двинулась к нему, отчаянно желая, чтобы источник, связанный с Райкеном, объяснил, что произошло.
— Мне нужно поговорить с ним. Он должен знать, что я всего лишь хотела, чтобы он оказался в безопасности. Я не пыталась причинить ему боль, — объяснила я, придвигаясь ближе к Фину.
Луч лунного света осветил его лицо, сжатую челюсть и суровые золотистые глаза.
— Ты причинила ему боль… — Фин замолчал, между нами воцарилось молчание. — Как поживает моя пара? Кажется, я никак не могу ее разыскать.
Я тоже не могла.
— Я не знаю, — неохотно призналась я. — Она не хочет меня видеть.
Он презрительно рассмеялся.
— Похоже, это обычная тема для людей, которые становятся тебе близки. Все они, как правило, достигают определенной точки, когда больше не хотят тебя видеть. Я начинаю думать, что вина в тебе.
Не так давно я понравилась Фину, он улыбнулся мне как другу. Однако его мнение обо мне изменилось в ночь суда, когда он увидел, как я дерусь с его парой. Я старалась не принимать его слова близко к сердцу, полагая, что с той ночи его мнение изменилось, но слова задели меня.
— Ты ничего обо мне не знаешь, Фин.
— Ты права, — сказал он холодным тоном. — И я не хочу больше ничего о тебе знать. Держись подальше от Райкена и от моей пары.
— Фин, подожди, — взмолилась я, когда он отошел. — Просто скажи мне, что Райкен в безопасности, и я оставлю тебя в покое.
Фин остановился как вкопанный.
— Он в безопасности, но занят. Он все еще ищет кристалл и не может позволить себе отвлекаться.
Значит, Райкен был поблизости. Я была права, думая, что он планировал прийти в таверну сегодня вечером, и открыла рот, чтобы спросить Фина, где он находится.
— Где… — мои слова растворились в воздухе, когда он исчез, растворившись в тени.
Мои плечи опустились от поражения, и я вернулась в таверну, разочарованная, но убеждающий себя, что это к лучшему. Теперь не было необходимости лгать Райкену о кристалле или утаивать от него секреты. Если бы он знал, где кристалл, если бы он вернул свою силу, мир был бы обречен. Лучше было с ним не разговаривать, потому что если бы я это сделала, то, вероятно, не смогла бы скрыть правду.