— Кондрашова? — суетливо переспросил директор, обращаясь к военному.
— Да, нам нужна Александра Кондрашова, — подтвердил военный.
— Кондрашова, ты пионерка? — спросил директор.
— Да.
— Ты понимаешь, что как пионерка должна помогать государственным органам правопорядка?
— Конечно, понимаю.
— Тогда давай рассказывай товарищу майору все подробнейшим образом…
— Не здесь и не сейчас, — прервал директора военный.
Он подошел к двери и бросил, обращаясь к Сашке:
— Следуй за мной.
— А мы? — спросил директор.
— Вы тоже хотите к нам проехаться, — жестко усмехнулся военный.
— Нет… не знаю…
— Будьте на связи. Если вы понадобитесь — вас вызовут.
Когда они вдвоем вышли на крыльцо подкатил легковой автомобиль с открытым верхом.
— Едем в управление, — скомандовал майор молодому стриженному шоферу.
— Мигом, домчу, — улыбнулся шофер и подмигнул Сашке.
Девочка от этой его улыбки чуть не расплакалась. Странное поведение пионервожатой и директора, брошенный недоваренный суп, хмурый майор, почти убедили ее в том, что она чем-то провинилась, а тут искренняя доброжелательная улыбка молодого парня чем-то похожего на Костю, растрогала ее и она сквозь слезы улыбнулась в ответ.
Они с ветерком помчались по ленинградским улицам. Чуть притормозили около здания на улице Воинова. Проезжая там, шофер вопросительно глянул на майора.
— Нет в ДПЗ сейчас рано, давай на Литейный в НКВД, — скомандовал майор.
Услышав слово НКВД, девочка замерла. Вот куда ее везут! Она пару лет назад уже видела сотрудников НКВД. Они приходили с обыском к их соседу — инженеру Войцеховскому. Потом его арестовали. Больше всего Сашку поразил не сам арест, а то, что инженер надел пальто прямо поверх пижамы. Девочка долго размышляла, от чего тот не переоделся в костюм? От растерянности? А может ему не дали переодеться? Или в этом был какой-то тайный смысл?
— За что его арестовали? — шепотом спросила она тогда у соседа Петра Петровича.
— Он поляк, — шепотом ответил сосед.
Санька не поняла, от чего быть поляком — преступление, но переспросить побоялась. Инженер Войцеховский пропал навсегда.
Охранник на входе в НКВД козырнул майору, тот заполнил какие-то бумаги и поднялся с девочкой на второй этаж в кабинет. Санька села в мягчайшее кожаное кресло похожее на облако. Майор устроился за столом, напротив.
— Так Александра Кондрашова, рассказывай все подробно о том происшествии на почте.
Сашка рассказала все так же, как милиционерам. После ее рассказа майор задумался, а потом попросил повторить еще раз. Сашка повторила.
— А теперь в деталях опиши того мужчину, который открыл тебе дверь.
— Обыкновенный, в кепке и пиджаке.
— Хорошо. А у него усы или родинка или еще что приметное было?
— Нет.
— А он был в сапогах или в ботинках?
— Плохо помню, но, по-моему, в ботинках.
— Точно в ботинках?
— Да точно.
— Это хорошо, что ты вспомнила.
— Да и еще у него на колене была небольшая штопка.
— Что за штопка?
— Я увидела, что дырочку у него на колене заштопали.
— А понятно. Большая штопка?
— Нет, как две копейки величиной.
— Вот молодец, это уже примета.
— Да и еще мне показалось, что он там стоял не один.
— Почему так показалось?
— Он когда со мной разговаривал, как будто на кого-то поглядывал.
— Ясно. Но второго человека ты не видела?
— Нет.
— Ладно. А теперь все восстановим по часам.
— Хорошо.
— Во сколько ты пришла на почту?
— Было без пятнадцати два.
— Точно?
— Да я еще на часы, которые висят на почте, посмотрела.
— Хорошо. А во сколько твоя тетя домой ушла?
Тут Сашка запнулась. Тетя ушла через минуту после прихода племянницы. Но если это сказать, то получится, что тетя нарушительница. Сашка помнила рассказ мамы. У них на хлебозаводе женщину уволили с работы за то, что она на двадцать минут ушла раньше, другая опоздала на десять минут и ее на месяц перевели из сменных технологов на рабочую должность.
— Я точно не помню, — покраснела Сашка.
— Александра Кондрашова — ты заплатку запомнила, а когда ушла тетя, нет? — строго спросил майор.
Девочка покраснела еще больше и сказала.
— Меня тетя Даша отвлекла, просьбой занять очередь за рубашками. Я, когда уходила тетя Люся, разговаривала с тетей Дашей.