Зрители свистели, кричали, топали ногами.
— Жулики-и! — крикнул кто-то. — Доло-ой!
В тот же вечер после представления Берта Карловна устроила своему мужу «баню».
— Я предупреждала тебя, что не надо с ним связываться!.. Такой позор, такой позор!.. Теперь публика не пойдет к нам в цирк…
Сняв с ноги лакированную туфельку, она хлестала ею по толстым щекам мужа и приговаривала:
— Вот тебе, дурак! Вот тебе, олух!
Дротянко, вяло. отстраняясь от ударов, успокаивал жену:
— Берта… Берточка… Не расстраивай себя… Побереги нервы. Всё уладим…
На другой день утром Дротянко вызвал к себе в кабинет Ладильщикова и сказал:
— У вас, Николай Павлович, великолепное спортивное сердце и настоящая борцовская сила. Но вы не учли мою просьбу…
— Не мог, Тихон Кузьмич. Я спортсмен.
— Я понимаю, Николай Павлович, но зачем было разоблачать нашу цирковую кухню?
— Совесть не позволила промолчать.
— Хорошо. Я не в обиде на вас, Николай Павлович. Давайте дадим новую рекламу, что вы всех борцов из чемпионата вызываете на схватку. Установим новый приз. И публика опять пойдет валом. Вас любят зрители,
— Я не согласен.
— Жаль, очень жаль, — проговорил Дротянко. На миг он задумался, а потом продолжал: — Николай Павлович, мы с Бертой Карловной серьезно предлагаем вам вступить в наш коллектив. Первоначальный ваш пай будет небольшой, а в дальнейшем станете получать половину всего дохода…
— Нет, я и на это не пойду, — резко ответил Ладильщиков.
— Напрасно. Тогда я призовые деньги засчитаю в счет вашего жалованья.
— Почему? Я их заслужил честной борьбой.
— Вы не выполнили нашу с вами договоренность бороться на «шике»,
— Я не давал вам такого слова и не могу поддерживать ваши коммерческие махинации.
— Тогда я сниму ваш аттракцион и за амортизацию реквизита платить не буду.
— Я буду жаловаться в Рабис.
— Жалуйтесь. У меня с вами договора нет,
— А ваше телеграфное обязательство?
— Я его не подписывал. Телеграмму вам давал администратор.
— Но это знаете как называется?
— Как хотите называйте, это меня нисколько не волнует. И вообще по делам вашей дальнейшей работы обращайтесь к хозяйке цирка.
— У вас одна лавочка!
В тот же день Николай Павлович обратился в союз Рабис, а Мария Петровна пошла в РКИ.
На другой день в местной газете появилась обличительная статейка о том, что в частном цирке Дротянко под ширмой «коллектива» артистов процветают жульнические махинации, плохо поставлена охрана труда артистов и что нора покончить с отрыжками прошлого — нездоровым ажиотажем и шарлатанством.
Дротянко скрылся из города. Судебный исполнитель описал имущество Берты Карловны и снял остатки из кассы. Расплатившись с артистами, цирк закрыли.
РУССКИЙ СТИЛЬ
Два года гастролировал Ладильщиков по разным городам страны и с большим успехом выступал со своим аттракционом и в госцирках и в цирках частных предпринимателей.
Но вот наступил двадцать девятый год, год великого перелома, когда миллионы крестьян пошли в колхозы и когда успешно выполнялась первая «пятилетка» народного хозяйства. В этом году стали закрываться частные предприятия и лавочки торгашей. Переставали существовать и частные цирки.
Ваня получил от матери письмо котором она сообщала, что дедушка Ананий помер и перед смертью всё вспоминал внука. Ещё Дарья Ивановна писала, что хотя сначала она и не одобряла Ванин выбор стать укротителем зверей, но ничего не поделаешь: видно, у каждого в жизни своя дорожка — к чему больше сердце лежит. И сейчас, хотя и осталась она одна в доме, ей совсем не скучно и одиночества она не чувствует: первой вступила в колхоз и с народом теперь в одной семье, на одном общем деле. Мельника Варюгина раскулачили и куда-то далеко-далеко выслали, а мельницу передали в колхоз.
Ваня написал матери большое письмо и сообщил о том, что они с Николаем Павловичем тоже начали жить по-новому, а он, Ваня, женился и просит у матери извинения, что не познакомил её с невестой. «Ты, мама, не сомневайся, — писал он. — Вера у меня хорошая, толковая, и я её очень люблю. Она у самого профессора помощницей была и теперь нам помогает, а работы, по всему видно, прибавится много, потому что мы с Николаем Павловичем стали артистами государственного цирка и нам обещали дать новое пополнение зверей…»