— Золотая вещь! И сыт, и руки не зябнут. Он говорил негромко, внимания окружающих не искал, но ребята молчали и слушали, словно все, что он может сказать, заведомо интересно и важно, даже суждение о печеной картошке.
— Нарушил бы закон, — повторил он мечтательно, — уж больно повод подходящий. Вы вот у костерчика греетесь, а скоро вашим романтическим костерчикам конец. Тепло сегодня дали! Горячая вода пошла. Нынче проба, а с понедельника — все, служба. Так что, молодые люди, впредь греться будете у батарей центрального отопления. А в костерчиках только картошку печь… На теплоцентрали никто не работал?
Он обвел ребят веселыми глазами, и Павлик, на котором взгляд начальника задержался, пожал плечами:
— Вроде никто…
— Все равно молодцы, — щедро похвалил Викентьев, — сегодня мы все молодцы.
— Горячая вода это здорово, — поддержал Павлик. Но прежний оборванный разговор, видно, так и сидел в нем занозой. Он повернулся к Коле — Значит, как, вы говорите, йоги? Ну, со спичкой?
Коля сказал уклончиво:
— Йоги-то? Йоги люди серьезные. Они не то что спичку — сами в воздухе висят.
— Как висят? — изумился Павлик.
— Плашмя, — ответил Коля.
— И долго висят?
— Не полчаса, конечно, но висят. Фото было в журнале. А так бы и сам не поверил.
— Йоги под грузовик ложатся, и ничего, — поделился информацией кто-то из темноты.
Викентьев пожертвовал удобствами — сел на своем плаще и даже подался вперед.
— Любопытно, — проговорил он, — любопытно. Вы что же, молодые люди, все новички?
Спрошено было негромко, как бы даже с ленцой, но фраза вышла жестковатой.
— Почему же новички? — за всю компанию возразил Олег. — Зимовали.
— Так ведь и мерзли, небось?
— Естественно.
— А тогда где же восторги по поводу горячей воды? Это прозвучало благодушно, начальник пошучивал, но воспитанный Павлик на всякий случай примирительно заговорил:
— Нет, горячая вода, конечно, здорово…
— Однако как йоги висят, все же интересней?
— Одно другому… — рассудительно начал было Павлик, но Олег перебил:
— Да ладно тебе мямлить! Конечно, интересней. Понимаете, Виктор Васильевич, горячая вода у меня и дома была. А вот плашмя в воздухе там никто не висел.
Он говорил напористо, даже нахально, явно нарываясь — вот только на что? Колю внезапно возникший спор касался лишь краешком, результат не волновал, так что вполне можно было наблюдать его и слушать со стороны. Коля и слушал, причем с удовольствием. Забавно было глядеть, как вежливо сцепились два самолюбивых мужика, один в самой поре, другой мальчишка, один начальник, другой никто, но тем не менее неизвестно, у кого на лапе козыри. Пожалуй, начальнику даже потрудней — ему проигрывать не положено. Хотя, с другой стороны, и мальчишке не хочется — девочка в черных брючатах хоть и худа, хоть и лохмата, а хороша. Есть что-то в лице… порядочное, что ли…
Видно, и Викентьев обратил на нее внимание — повернулся именно к ней:
— И вам йоги интересней?
Девочка чуть помедлила:
— Во всяком случае, в словах Олега есть доля истины. За чем бы мы сюда ни ехали, но уж никак не за горячей водой.
— Так, так, — поощрил Викентьев, — умница. Понимаю и поддерживаю. Но разрешите все же поинтересоваться: а за чем вы сюда ехали?
Девочка замялась, и Олег пришел на выручку:
— Вероятно, каждый за своим.
Викентьев как бы отодвинул его добродушным движением ладони:
— Это само собой…
Худая девочка решилась:
— Дело в том, что я не столько сюда, сколько оттуда.
Начальник кивнул:
— Вполне разумное решение. Уж если бежать из родимого дома, то лучше на молодежную стройку… Ну а еще какие причины? А, ребята?
Он явно нашел в споре какую-то свою линию, твердо на ней стоял, и теперь разговор ему тоже доставлял одно удовольствие. Держался он хладнокровно и весело. Как в бильярд играет, подумал Коля.
Ребят несложный вопрос Викентьева все же озадачил. Кто-то сказал неуверенно, что хотел посмотреть тайгу. Еще один — себя проверить. Вытолкнули Павлика — он смутился:
— А что я? Я с ребятами поехал. Все едут, а я рыжий?
Умненький спокойный паренек, вежливо улыбаясь, объяснил, что приехал на стройку ставить свой личный эксперимент: можно ли работать честно, без приписок и халтуры.
— Холостой? — спросил Викентьев.
— Холостой.
— Тогда экспериментируй.
Он поднялся, а плащ бросил через плечо. Хоть и крупный, стоял он легко и красиво, в неспешных жестах чувствовалась щеголеватая уверенность дровосека, нашедшего топор точно по руке.