— Маша, спасибо этому дому, пойдем к другому.
На улице я спросил брата, понравилась ли ему какая‑нибудь. Нет, ни одна не понравилась.
«Жених разборчивый», — подумал я.
Мать, узнав от меня, что Миша в самом деле вздумал жениться, совсем преобразилась. Но я взял с нее слово — никому не говорить об этом, особенно куме Мавре. Больших трудов стоит это матери!
Были еще одни посиделки в нижнем конце нашей деревни. Туда я редко заглядывал. Тот конец «не наш». Но я решил сводить туда брата.
Была сильная метель. Мело понизу и сыпало сверху, не поймешь, где дорога. Всюду дымились сугробы. Иногда сквозь вьющийся снег проглядывала мерцающая луна.
Посиделки были в просторной избе. На длинных лавках сидели девки. Одни пряли, другие вязали что‑то, шили. Увидев нас, девки перестали работать и с любопытством уставились на моего брата.
— Генерала привел к вам, девки. Он стрелять и кусаться не будет, а которую поцелует, той только на пользу.
На самом видном месте сидела Паша. Это была одна из тех девок, из‑за которых обычно дерутся парни. Часто улица идет на улицу. Приходя на посиделки, я нередко говорил с Пашей, как и со всеми, и не заискивал перед ней, как то делали другие ребята, даже из богатых семейств. И она, зная, что красива, что из‑за нее дерутся парни, не гордилась этим; может быть, и гордилась, но не показывала своего преимущества перед подругами.
Паша высокого роста, полная, румяная, с правильными чертами лица. Она всегда держалась очень спокойно и в то же время весело; ее ничто не могло смутить, и, когда на ее счет отпускались слишком грубые шуточки каким‑либо парнем, она так отвечала, что парень не знал, куда ему деваться. Семья у них хорошая. Жили безбедно. Паша умела не только прясть, ткать, но и пахать, косить. Словом, выполняла то, что у нас считается чисто мужицким делом.
Свет лампы падал на лицо Паши. Кивнув ей, я усадил Мишу на коник, чтобы он мог разглядеть всех девок, а сам пошел в уголок, где около печки вязала хозяйкина дочь, голосистая, сухопарая, некрасивая Верка.
Разговаривая с ней, я украдкой наблюдал за Пашей и братом.
— Девки, вы что, петь разучились? Вера, затяни любимую.
Поломавшись сколько надо, Вера полузакрыла глаза, и вот ее звонкий голосок раздался в большой избе:
Десяток вначале несмелых голосов подхватил печально и протяжно:
Потом пришел Данила, хозяин, мужик низенького роста, лицом разительно похожий на нашего огца. Он поздоровался с Мишей и со мной, разделся и присел к брату.
У Данилы на фронте три сына — есть о чем спросить брата. Я пересел к Паше и подмигнул ей в сторону Миши:
— Правда, хорош?
Паша посмотрела па него из‑под гребня.
— Ничего.
— Женить хочу его, а невест нет.
— Как нет, озорник, полна изба.
— Ему кралю надо. Давай вместе с тобой найдем и женим.
— Давай, — засмеялась она. — Кого?
— Ей–богу, не знаю.
И как‑то неожиданно для себя я проговорил:
— Если бы ты сама пошла, мы бы обязательно женили его.
Она бросила на меня такой взгляд, что все лицо мое запылало, но я уже не отставал:
— Говори, Паша… сразу!
— О–ох! — чуть вскрикнула она и оборвала нитку.
Веретено упало, покатилось. Миша поднял его, подошел к Паше и протянул ей его острым концом. Он так уставился на нее, да и она на него, что оба заметно смутились. Беря веретено, Паша слегка отдернула руку.
— Енерал какой… Ладонь проткнул.
— Покажи, — совсем близко подошел к ней Миша.
Он взял ее ладонь и внимательно осмотрел. Конечно, ничего там не было.
— Да, насквозь прошло, — сказал Миша, — надо на перевязочный пункт везти.
— Садись на мое место, — встал я.
О чем Миша говорит с ней? Вижу, Паша, отвечая ему, сначала смущается, затем, быстро бросая на него взгляды, что‑то сама говорит. Девки, перестав петь, искоса поглядывают на Мишу. Пет, надо занять их, чтобы не смотрели туда. Снова подсел к Верке и уговорил се запеть «То не ветер ветку клонит».
Возвращались мы с посиделок вместе с девками. Проводив некоторых по домам, я успел шепнуть Паше, чтобы она и подруга ее немного прошлись с нами. Это была попытка узнать — согласится Паша или нет? Вот мы вчетвером. Некоторое время шли вместе, затем я увел от Паши подругу, и Паша осталась вдвоем с братом. Они ушли вперед, а я начал придумывать всякий вздор, чтобы задержать эту совсем неинтересную мне девку…