Николай сердито прокричал:
— Наша партия трудовая…
— А наша бедовая, — быстро перебил его Филя.
— Я как председатель комитета… — постучал Николай себя по груди, — облачен властью…
— Разоблачим! — подхватил Филя и кивнул кокшайским.
Николай не мог связно говорить. На сходах он привык кричать.
— Есть приказ — землю арендовать, а не самовольством! За такое дело…
На мое плечо легла рука. Обернувшись, я обомлел от неожиданности.
— Тарас!
— Узнал?
— Как же. Рядом села, а не видались с тех пор, как из госпиталя вышли. Пойдем в сторонку, пока болтает наш председатель.
Обнявшись, словно родные братья, мы отошли. Многие смотрели на нас с удивлением.
— А сюда тоже драться с нами пришел? — спросил я, смеясь.
— Не говори. Прискакал управляющий, велел в колокол ударить.
— Ничего. А землю мы добром поделим… Ты, кажется, портным хотел заделаться?
— Шить не из чего, — ответил Тарас.
— Женился? Сознайся.
— Отхватил. А ты тоже?
— Пока нет. Некогда теперь.
В это время на стол забрался незнакомый мне мужчина. Он, размахивая руками, указывал то на лес, то в сторону имения.
— Это купец Шумилин, — пояснил Тарас. — Наш говорун.
— Ты не выступаешь с речами? — спросил я Тараса.
— При нужде могу.
— Вот что: народ надо распустить по домам. Сейчас они притихли, а как ручаться? Надо избрать уполномоченных от вашего села для раздела земли. Пойдем, ты скажешь сам.
Мы направились в гущу толпы, сгрудившуюся возле стола. Я познакомил Филю с Тарасом. Сказал, что Тарас сейчас будет выступать. Филя, не дав договорить Шумилину, объявил:
— Выступит кокшайский фронтовик. А этому, — указал он на Шумилина, — хватит. Дядя, слазь, — обратился Филя к оратору и руки протянул, словно стащить его хотел.
Мы подсадили Тараса на стол и, он, опираясь на палку, предложил избрать от Кокшая уполномоченных.
После выборов уполномоченных не скоро разошелся народ. Наши и кокшайские собирались в группы и уже мирно разговаривали. Нашлись и знакомые. Гуляли по лесу. Скоро лее наполнился голосами, веселыми восклицаниями, а когда мы, уполномоченные, подходили к конторе, позади уже слышались звуки гармоники.
Помещик и управляющий злобно посмотрели на нас. По дороге я научил Тараса, как объявить помещику, что земля его волею двух сел стала народной.
— Гражданин Сабуренков, — обратился Тарас к помещику. — Народ двух сел постановил: вашу землю и все имущество отобрать. Нам, комиссии, поручено принять от вас имущество в сохранности.
— Кто вы такой? — перебил Сабуренков Тараса.
Тот оглянулся на нас. Наступило молчание. С улицы донеслись песни и веселый перебор гармоники.
— Слышите, помещик? — указал я на окно. — Слышите музыку вместо драки, которой вы ждали? Так что же вы спрашиваете, кто такой этот человек? Он представитель того народа, который получил вашу землю и все, что на ней. Будьте любезны — убирайтесь из имения! Требуем отдать ключи.
— Это… грабеж! Я буду жаловаться комиссару. Вы — анархисты. Большевики! — вдруг взвизгнул помещик.
— Филя, говори с ним!
Филя уставился на Сабуренкова острым глазом, и тот сразу смолк.
— Раскладывай книги! — прогремел Филя.
Но помещик и с места не сдвинулся.
«На кой черт мы с ним возимся», — подумал я и обратился к Тарасу:
— Пиши протокол от двух комитетов. А ты, Павел, будь председателем. Давайте, мужики, узаконим при нем же, — указал я па помещика. — Мы ему покажем, что такое большевики. Пиши, Тарас.
Он сел за стол, взял лист бумаги. Мужики расселись поудобнее.
— «Собрание свободных граждан двух сел, — начал я диктовать, — руководствуясь постановлением губернского съезда крестьян от 24 апреля 1917 года, а также постановлением Центральной конференции партии большевиков, того же апреля месяца, согласно предложению товарища Ленина…»
— Не признаю вашего Ленина! — взвизгнул помещик.
Сдерживаясь, сквозь зубы я продолжал:
— «…о конфискации всех земель в пользу народа, постановляет: «провести в жизнь эти указания. Считать землю Сабуренкова, всего около двух тысяч десятин, все имущество, скот, инвентарь народным достоянием. Миролюбиво распределить землю в первую очередь среди нуждающихся. Немедленно приступить к севу яровых». Написал?.. «Сельскохозяйственные орудия держать в имении. Избрать от каждого села управляющих». Так?
— Так, — за всех ответил Филя.
— Еще что? Да… напиши: «В первую очередь засеять землю вдовам и солдаткам». А теперь, — обратился я к Сабуренкову, — вы что‑то сказали про Ленина?