— Ничего страшного, — приветливо улыбнулся доктор, осторожно снимая камеру с его груди. — Как вы себя чувствуете?
— Терпимо… Только вот сознание потерял почему-то…
— Вы, наверное, переутомились, — сказал врач. — Но скоро вам станет лучше.
— А что же это было?
— Это называют неврозом сердца. Вам надо изменить образ жизни.
Доктор, ничего не знающий о нем, советует ему изменить образ жизни! — поразился Бендл.
— Немного полежите, успокойтесь и попробуйте подняться. Несколько дней побудете дома, а потом зайдете в поликлинику.
Врач ушел. Бендл закрыл глаза, и опять все начало куда-то проваливаться.
Когда он пришел в себя, все помещение, где он лежал, снова было залито солнцем. Он был один, Оленька куда-то исчезла, вокруг царила удивительная тишина.
Дверь приоткрылась, и из кабинета выглянул новый директор. Несколько минут он смотрел на Бендла, стоя в дверях, затем спросил:
— Ну как? Получше?
— Лучше, — приободрился Бендл. — Я должен просить у вас извинения за то, что испортил вам торжественное вступление в должность…
Директор засмеялся:
— Мы очень опасались за вас. Больше всех беспокоился Нейтек.
— Это похоже на него.
— Вы его не любите?
— Нет, не люблю.
Бендл медленно поднялся, спустил ноги на пол и стал нашаривать ботинки, чтобы обуться.
— Вы должны полежать, — убеждал его директор. — Потом мы отвезем вас домой.
Он принес себе стул и сел рядом.
— Вы поволновались, правда? У вас довольно слабые нервы… а дела надо решать спокойно.
— Я знаю, но не всегда бываешь в форме.
— Когда вам станет лучше, приходите ко мне, все спокойно обсудим…
Дверь в кабинет директора была приоткрыта, и там без конца звонил телефон.
— Поправляйтесь скорее. Нам надо вместе закончить с Будапештом.
— Непременно, — оживился Бендл. — Я бы с удовольствием.
— Вы поедете туда на подписание соглашения.
— Я? На это я и не рассчитывал.
— От главного управления, — добавил, улыбаясь, директор.
10
Бендл лежал дома, в своей комнате, и снова воскрешал в памяти, как все это произошло. Уже третий день он был освобожден от работы, хотя и чувствовал себя неплохо. Выполнял все предписания врача: большую часть дня лежал, старался не волноваться и не принимать ничего близко к сердцу.
Жена очень опасалась за него, и ему приходилось успокаивать ее, убеждать, что у него ничего серьезного, небольшое отклонение от нормы, все скоро пройдет.
— Ты знаешь, сколько сейчас инфарктов? — говорила она. — И у людей еще сравнительно нестарых…
— Знаю, — улыбался он. — К счастью, это с инфарктом не имеет ничего общего.
— Говорят, бывают какие-то скрытые инфаркты, о них вначале и не догадываешься… — настаивала она. Ее страхи едва не передались и ему, а своей чрезмерной заботливостью она вносила тревогу в эти довольно спокойные дни.
— Лучше всего, если бы ты перешел на менее ответственную работу, пусть с меньшим окладом, но чтобы у тебя не было ежедневно таких перегрузок и нервного напряжения… а мы бы в чем-то себя ограничили.
В самом деле, дети более или менее обеспечены: сын уже почти два года в армии, дочь в прошлом году вышла замуж за ветеринара из районного центра и живет неплохо, так что они одни, а запросы их не так уж велики. Бендл понимал, что теперь он единственное существо, о котором она может вот так по-женски самоотверженно заботиться, он стал для нее еще дороже.
— Ты готова сделать из меня инвалида, — смеялся он, — лишь бы я был все время дома и ты могла ухаживать за мной.
— А иначе я тебя совсем не вижу, — сетовала она. — Тебя ведь никогда нет дома. Или ты где-нибудь в командировке…
— Такова уж моя жизнь, — пытался он объяснить. — Лично я и не представляю ее другой. Здесь я работаю немало лет, в чем-то уже разбираюсь, меня это интересует и приносит мне те маленькие радости, которые человеку необходимы…