— Переедем — избавишься! — усмехнулся отец.
После обеда отец ушёл в контору, а мать набросила на плечи платок и сказала:
— Ты прибери тут, а я в барак сбегаю, узнаю, кто его против шерсти погладил. Это разве человек — никогда толком не расскажет… Бегай да выспрашивай людей. Ну-ка, помоги вылезть!
Ирина спустила на землю небольшую скамеечку. Порог теплушки был над землёй довольно высоко, и грузная мать со своей парализованной ногой не могла самостоятельно ни войти, ни выйти.
После ухода матери Ирина вымыла посуду, подмела пол и взялась за вышивание. Но работа не пошла. Нитка завязывалась в узел и рвалась. Ирина с досадой отбросила работу.
— Хоть бы мама скорее вернулась!
Мать вернулась только перед вечером. Ирина снова помогла ей взобраться в теплушку и ждала, что она скажет. Но мать узнала немногое.
— Все бараки обходила — устала, как собака. Я говорила, что он опять разругался… Разве он может не ввязаться?! Заступник, подумаешь!..
Из отрывочных слов матери Ирина поняла, что отец взял расчёт из-за рабочих. Артель землекопов стала просить прибавки — им выплатили очень мало, не хватало на прокорм. Увеличить плату подрядчик отказался. Тогда отец тоже потребовал расчёта.
Вот всё, что узнала Ирина.
Вечером пришёл отец, угрюмый и молчаливый. Взял клочок бумаги и стал что-то подсчитывать. Когда Ирина утром проснулась, отца уже не было. Как всегда, он ушёл в пять часов утра. Мать сидела над раскрытым сундуком и перекладывала бельё.
— Мама, а куда мы поедем?
— В столицу! — засмеялась мать и, заметив удивлённый взгляд Ирины, добавила: — Почему бы таким богачам не пожить в столице? Поедем в город, в большой, хороший!.. Море там, заводы… всего насмотришься!..
— А как же я? — спросила Ирина. — Учиться…
— Ну, с ученьем расстаться придётся, — хладнокровно проговорила мать. — Поучилась и хватит. Куда ещё? Что мы господа, чтобы, десять лет учить тебя? Вот приедем в город, осмотришься, к портнихе походишь… хоть на себя шить научишься. А то замуж выйдешь и наволочку на подушку сшить не сумеешь.
Мать была в хорошем настроении. Кочевая жизнь ей давно надоела, она мечтала о жизни на одном месте, о квартире, о русской печке. Но Ирине было не до веселья.
«Бросить учиться… к портнихе», — еле удерживаясь от слёз, думала она.
— Ну, чего столбом стала? — прикрикнула мать. — Нет, чтобы помочь — завтра ехать, — а она с фокусами. Пей чай да чисти кастрюли. Укладываться надо…
Весь день прошёл, как в тумане. Ирина чистила кастрюли, перемывала и завёртывала в бумагу посуду, снимала занавески, стирала, складывала. Вещей было немного, но мать непременно хотела уложить всё как следует, чтобы всё было чистым, в полном порядке.
И вот они в большом городе. Как-то они будут здесь жить, что будет с ней, с Ириной?..
После долгих поисков мать, наконец, нашла квартиру. Дом стоял среди старых полуразвалившихся почернелых домишек, и сам был старый, с облупившимися стенами, в зелёно-серых пятнах.
— А я думала, тут весь город красивый! — разочарованно сказала Ирина. — На тех улицах совсем не такие дома.
— По барину и говядина! — огрызнулась мать. — Да ты что стоишь-то? Таскай хоть мелочь.
Наконец, вещи в квартире. Ни стола, ни стула. Всё надо было покупать.
— Этот город даст пить, — жаловалась мать. — Место ещё не нашёл, а деньги, как сахар в горячей воде…
— Будет тебе! — останавливал её отец. — Купим пока самое необходимое. А там увидим.
— Да ведь жалко, Федя! Хоть и плохонькое, а всё было. Поехали — даром размотали, а теперь снова заводи.
Отец надевал шапку и уходил. Ирина с матерью белили стены, мыли окна и пол.
Через несколько дней устроились окончательно. Отец нашёл службу на заводе кладовщиком и был доволен. Мать тоже радовалась, прикупила лишний стол и кровать. Квартира приняла жилой вид. Нашлась даже комната для Ирины. Правда, она была без окна. Соседи говорили, что здесь раньше была уборная. Но Ирина радовалась и этому.
Мать успокоилась.
Как-то вечером отец искоса посмотрел на Ирину — она мыла посуду — и спросил:
— Чего киснешь?
Ирина не знала, что ответить. Посмотрела печально на мать и, вспыхнув, опустила голову.
— Киснет? — вставила мать. — Из-за ученья киснет. Учиться охота.
Отец ещё раз взглянул на Ирину, помолчал, пошевелил усами.
— Что ж, надо учиться… раз хочет.
— А деньги где мы возьмём на неё? И так стоило её ученье… Надо и о старости подумать. Училась — чего ещё? Я вовсе неграмотная…