Бурунова пожала плечами, отвернулась и достала, из парты завтрак.
Но гимназистки не унимались:
— Кто её отец — неизвестно.
— А видели, как от неё отскочил Дима? Ха-ха-ха!
— Стыдно! Позор — говорить такие вещи! — кричала Мика. От волнения и гнева её серые глаза стали совсем тёмными.
Ирина сидела молча и только вздрагивала при каждом выкрике, как от удара.
И следующий урок Ирина, неподвижная, сидела на своём месте. Она не замечала, что делалось в классе, не слышала слов близорукой и глуховатой, поминутно кашляющей учительницы географии.
Ирине никогда не приходило в голову стыдиться, что её мать — еврейка. Она почти не помнила её, а приёмная мать тоже никогда не скрывала своего еврейского происхождения. Даже слегка гордилась им.
Ирина просто не задумывалась над тем, кто она — еврейка или русская. Она носила русское имя, учила закон божий, ходила в церковь. Но, оказывается, этого мало. Нужно было иметь русских родителей. Были же в классе немки, латышки, была француженка, и — ничего. С ними дружили, их любили, а её… Она незаконнорожденная… Это — правда. Мать Ирины не венчалась в церкви. Но она не была падшей, нет! Она была честная, хорошая… только очень бедная, поэтому и прислугой служила.
Откуда они узнали? Кто мог рассказать? Сама Ирина никогда никому об этом не говорила.
Откуда же они всё-таки узнали?
Ирина вдруг вспомнила первый приход в гимназию, разговор матери с Совой… Неужели это она, Сова?..
После второго урока девочек неожиданно распустили. По расписанию на третьем уроке должно было быть рукоделие. Но учительница заболела, и Сова обрадовалась свободному часу.
Обрадовались и девочки. С шумом сбегая по лестнице, они торопились разойтись по домам, словно боялись, что Сова могла раздумать и вернуть их. Ирине не хотелось идти домой раньше обычного. «Троица» отправилась к адмиральскому памятнику на берегу. Но с моря дул холодный ветер, у памятника было неуютно. Мраморный обелиск не защищал от ветра. Девочки забрались в беседку, в дальнем уголке сада. Здесь было лучше. Сюда не проникал ветер, никто не мог их увидеть.
И тут Мика и Зойка рассказали Ирине о том, чего она ещё не знала.
Оказывается, ещё за день до бала Патэ-Федотова пришла раньше всех и каждую девочку встречала новостью:
— Ой, что я знаю про Лотоцкую! Она — еврейка, крещёная, а её мать служила в кухарках… И Лотоцкая незаконнорожденная… её отец и мать в церкви не венчались! Ей-богу, девочки, правда! Я знаю!
Бурунова, когда услышала новость, торжествующе засмеялась и проговорила громко:
— Вот так первая ученица! Незаконнорожденная дочь кухарки да ещё еврейки.
— А потом Бурунова стала шептаться со своей «свитой», — рассказывала Мика, — и начала говорить, что нужно перестать с тобой разговаривать…
— Но мы даже и внимания не обратили, — уверяла Зоя. — Федотова вечно что-нибудь выдумывает!..
— Она сказала правду! — хмуро ответила Ирина. — Ты не знаешь. Это — правда.
— Ну и что ж!
— А то, что и вам не надо дружить со мной, вот что.
— Почему? Ты что, с ума сошла, Ирина? — удивились девочки.
— Потому что я… что обо мне говорят. Раз это правда…
— Значит, ты дружишь со мной потому, что мой папа доктор? А с Зойкой потому, что у её мамы модная мастерская? Да? Так?
— Совсем нет, что ты выдумала!
— А из-за чего? Из-за чего? — не отставала Мика.
— Не люблю вас — из-за того! — усмехнулась Ирина.
— Ну вот, видишь! Мы тоже тебя страшно не любим!
— А почему вы ничего мне не сказали, раз знали? И на бал утянули…
— Честное слово, ты не сердись, Иринка, мы просто не хотели тебя огорчать. Думали, ничего не будет, пошепчутся и перестанут. А они…
— Почему так, девочки, ну, пусть я еврейка — что тут плохого? — волнуясь, допытывалась Ирина.
— Не знаю, — помотала головой Зойка.
— А я, девочки, знаю! — задумчиво сказала Мика.
— Ну?
— Бедная ты — потому.
— Так ведь я не виновата!
— Конечно, нет, а только папа говорит, всегда так бывает… За что винить, я не понимаю…
— Я тоже! — поддержала подругу Зоя.
— Папа правильно говорит, — продолжала Мика, — у нас в прошлом году была еврейка в классе… она уехала, её отец — зубной врач. У них дача очень красивая была. И никто ничего не говорил. Бурунова даже к ним в гости ездила. А с тобой… Ух, дряни! — разразилась вдруг Мика и стукнула кулаком по скамейке. — Нарочно, на зло буду с тобой дружить! Зойка, мы ведь, ты и я, будем дружить с Ириной? Да? Давай поклянёмся, что будем дружить с ней всю жизнь!