— У кого изволили задачку списать, госпожа Лотоцкая, а? Не великолепно-с делаете! Да! Это не допускается, госпожа Лотоцкая!
Сова насторожённо вытянула шею.
— Я ни у кого не списывала, Иван Павлович, — встала Ирина. — Я сама решила.
— Вы бы, барышня, не лгали. Не великолепно-с, да. В прошлый раз вы не смогли решить задачу на это правило у доски. Я же вызывал вас… изволили забыть? А тут вдруг даёте тетрадку быстренько, и задачка решена правильно!.. И я…
— Честное слово, я сама! Я…
— Не перебивать, госпожа Лотоцкая! — повысил голос Точная наука. — Вы дурно стали заниматься и…
— Это неправда! Я не списывала! — крикнула Ирина, снова перебив математика.
— Боже мой! — простонала Сова и закатила под лоб глаза. — Лотоцкая! Как вы смеете говорить преподавателю — «неправда»?! Я сообщу о вас начальнице! Я вас из класса выведу!..
— Не списывала я! Не списывала! Я сама решила! — горячо твердила Ирина.
— Ну, что ж, раз госпожа Лотоцкая так упорно настаивает на том, что она самостоятельно решила задачу) — что ж, сделаем соответствующую оценку этой работы. Да!
Точная наука сел на стул, обмакнул перо и черкнул в тетради Ирины.
— Единица! — прошелестело в классе.
— Да! Единица! Не великолепно-с, госпожа Лотоцкая! Вы бы, барышня, лучше сознались… Пример дурной другим подаёте! Да!
Головы учениц повернулись в сторону Ирины. Отовсюду на неё смотрели насмешливые, злорадные лица.
Ирина молча, с потухшим взглядом, стояла за своей партой. Её вдруг охватило равнодушие…
«Пусть не верит — не надо. И все… как глядят… Пусть!»
С ДВОЙКОЙ
Перед рождественскими каникулами выдали табеля. Точная наука поставил Ирине в четверти двойку. По остальным предметам отметки были хуже, чем в первой четверти.
Было очень тяжело идти домой.
«Как мама будет ругаться! Бить будет…»
Ирина подошла к дому, открыла тугую дверь, поднялась по тёмной лестнице. Около своей двери она остановилась, стряхнула снег с пальто и вошла в квартиру. В тёмной прихожей никого не было.
— Кто там? — послышался голос отца из комнаты.
— Я, папочка!
Ирина разделась, повесила пальто и прошла в свою тёмную комнатку.
О ней помещалась только кровать. Ни стола, ни даже стула поставить было нельзя. На стене против кровати висела простая деревянная полка. На ней лежали учебники.
Она сняла с себя форму, повесила на гвоздик и надела полинявшее бумазеевое платьишко. Потом заглянула в двери, прислушалась. В квартире было тихо.
«Значит, мамы нет дома… — подумала она. — Пойду сразу к папе. Ой, попадёт мне сегодня!».
Ирина взяла четверть и пошла в другую комнату. Это была столовая. За перегородкой стояли кровати отца и матери, а между ними — большой старый комод. В столовой сидел отец и читал какую-то книгу.
Ирина остановилась у двери. Отец даже не поднял головы. Боясь заговорить, Ирина смотрела на отца, на его склонённую седую голову, на широкую бороду. Отец тёр пальцами нос.
«Трёт нос, значит, у него хорошее настроение», — подумала она.
— Папочка, мамы нет?
— В лавку ушла!.. — буркнул отец, не отрываясь от книги.
— А я… — у Ирины перехватило голос, — я… отметки за четверть принесла.
Отец отложил книгу и молча взял четверть. Увидев двойку по математике, он встал и заходил по комнате, дёргая бороду:
— Шалопайничаешь?
— Папочка! Математик не поверил мне, что я сама решила задачу… поставил единицу.
— Если бы хорошо занималась — не поставил бы!
Больше он ничего не сказал. Ирина знала, что разговор окончен, и, опустив голову, вышла из комнаты.
Она пошла на кухню и стала мыть посуду. Вскоре стукнула дверь, послышались шаркающие шаги. Это вернулась мать.
— Федя, Ирина-то пришла? — спросила она.
— Пришла… с двойкой! — сердито ответил отец.
— Ах, подлая! Где она? — шаги зашаркали к кухне.
Ирина съёжилась, побледнела и, схватив кочергу, быстро спрятала её за дверь. Мать в минуты гнева била Ирину чем попало. Она могла ударить её поленом, могла бросить в неё нож или вилку, стукнуть щипцами.
— Подлая! — искажённое злобой лицо матери показалось в дверях, — куска не доедаешь, тебя учишь, а ты… Мерзавка, чтоб ты почернела!..
Мать оглянулась, ища чем бы ударить Ирину, но ничего не было. Кочерга стояла за дверью, со стола Ирина уже успела всё убрать.
— Гадина! — кричала она. — Не говорила я тебе, что лучше к портнихе идти? Так покою не давала… «Учиться хочу, мамочка!» — передразнила она. — Учиться тебе надо! По улицам бегать, а не учиться. За учение-то двойки приносишь, а мы с отцом работай, как лошади. То тебе форму, то башмаки…