Рассказ этот не был выдумкой. Существовал и учитель-художник, уволенный за «дерзость», и картина. Это событие в тот год долго служило волнующей темой для разговоров в городе и, конечно, в гимназиях.
Рассказ понравился. Да и Мика читала вообще очень хорошо, а в этот раз — особенно.
— Ну, как? Будем печатать в журнале этот рассказ? — с важностью спросила Мика. — Катя! Тебе нравится?
— Очень нравится.
— Хороший рассказ! — подтвердили остальные.
Мика хотела продолжать чтение, но Зойка бросила на стол вчетверо сложенную бумажку и небрежно сказала:
— Посмотрите, девочки! Это для журнала. Мика развернула бумажку:
— Вот здорово! — засмеялась Мика. — А кто написал?
— Ну, положим, я. Что из этого? — нахмурилась Зоя.
— Ты? Сама? — изумились Мика и Ирина.
— Я. Сама. Чего пристали? Плохо, так назад давайте. — Зойка протянула руку за бумажкой.
— Что ты, что ты! Хорошо очень, правда, Катя? Мы даже не знали, что ты пишешь стихи. У тебя ещё есть?
— Нет, я так это… Просто села и написала, — скромничала Зойка, довольная похвалой.
— Ах, как жалко, что мы поздно начали, — говорила Мика, — надо было с начала года. Больше двух номеров не успеем. Зойка, ты скорее переписывай, чтобы до каникул журнал вышел.
— Да, ладно уж! Торопыга! Ты лучше читай, что для журнала приготовлено. Мне идти надо.
— Куда это? — подозрительно спросила Ирина.
Зойка оживилась:
— Знаете, девочки, я со студентом одним познакомилась… Рома его зовут. Очень любит стихи, всё мне читает. Наизусть прямо. И как это он запомнил такую массу стихов?
— Так я и знала! — вздохнула Ирина. — Опять влюбилась.
Катя застенчиво улыбнулась.
— Так вот почему тебя на стихи потянуло! — сообразила Мика. — Понятно теперь. А я-то удивилась: Зойка и вдруг стихи пишет!
— Ничуть! — отбивалась Зойка. — Просто написала, и всё. Будешь ты, наконец, читать или нет?
Зойка начинала сердиться.
— Буду, буду, успокойся! Успеешь! Как только тебе не надоест — Тома, Рома, Ваня, Саня…
Зойка промолчала.
— Читай дальше, Мика.
Стали читать рассказ Ирины. Она писала о том, как одна девушка, по имени Регина, хотела сделаться учительницей, но родные принуждали ее выйти замуж за богатого старика. Регина долго боролась, ушла от родных и всё-таки сделалась учительницей.
Этот рассказ тоже понравился. И интересно, и имя такое… Но Зойка была явно недовольна концом.
— Ты его переделай, Ирина, — предложила она. — Что тебе стоит? Эта твоя Регина… Пусть она плачет и не хочет замуж, а потом всё-таки выйдет.
— Одна у волка песня! — сказала Мика, смеясь. — Ну, у нас есть ещё стихи… Кати Русановой. Только она говорит, что давно их писала. Это ведь ничего, правда?
— Конечно! Читай.
— Нет, пусть она сама!
Катя смутилась:
— Я, девочки, не знаю… Я не теперь писала, может быть, это не подойдёт…
— Подберём, не беспокойся! У тебя ведь много стихов.
Катя перелистала тетрадку.
— Вот это и ещё это можно…
Катя робко начала:
Стихотворение было длинное. Катя кончила читать и сидела смущённая, не поднимая глаз.
Ирина с восторгом и удивлением смотрела на Русанову. Мика, довольная, торжествующая, поглядывала на подруг. Как же! В стихах было всё: и пылкая любовь, и коварная измена, и смертоносный яд, и свадьба, и всё завершалось самыми грустными похоронами. Что может быть ещё интереснее?
— Ну что? — спросила Мика.
— Замечательно! — вздохнула Зойка и добавила: — Мика, отдай мне мои стихи. Я не хочу, они — плохие.
— Глупости! — отрезала Мика.
Стихотворение Кати произвело большое впечатление. Девочки заставили её прочесть его ещё рае. Катя прочла уже смелее, потом сама предложила ещё одно.
— Читай, читай, Катюша!